Славка с опаской отступила и пальцем тронула натянутую стропу.

– Давайте, показывайте своё… э, я не запомнила.

– Двойное сальто вперёд.

Вадим пихнул Криса плечом.

– Ты чё застыл? Опять уснул?

Крис тряхнул головой. Озадаченно потёр лоб.

– Да не выспался просто.

Славка стянула косынку и собрала в небрежный узел волосы, беззастенчиво демонстрируя розовые оттопыренные уши. Крис хорошо помнил эту её черту – лопоухость, но никогда не дразнил. А она, кажется, и не задумывалась, что это принято считать недостатком. Хотя однажды это стало причиной детских слез. А так её всё в себе устраивало, в том числе «бабушкинские» ситцевые платья, которые она, судя по всему, привезла из родной Старолисовской в город.

Славка озадаченно нахмурилась, сведя к переносице густые брови. Крис обреченно ждал, что сейчас она его пошлёт с цветистыми проклятиями и расцарапает лицо. Но Славка хоть и выглядела растерянной и даже напуганной, явно не планировала нападать.

– Тебе нужен элеутерококк, перечная мята или розмарин. Хорошо бодрят.

Крис невольно улыбнулся. Надо же, она помнит, для чего нужен розмарин, наверное, и про крапиву помнит, и про стручки гледичии. Всё помнит. Только вот его почему-то забыла.

Первое лето в Старолисовской.

Девять лет назад. Июнь.

Крис покрутил ручку и добавил громкость. Популярная этим летом песня заполнила салон и ударила по ушам. Резко, больно и неприятно.

Григорий Николаевич выключил радио и смерил его недовольным взглядом.

– Давай без этих психов. Ты уже не маленький.

Крис не ответил, отвернулся к окну и уставился на пробегающие мимо тополя. Как удобно. Когда им нужно, он ещё маленький и не должен лезть во взрослые дела! А теперь не маленький и, значит, обязан понять? Что понять? Что на старости лет у родителей крыша поехала? Какой-то бред. Нормально же всё было!

Картинка за стеклом расплылась туманными кляксами, Крис поспешно заморгал, пряча подступившие слёзы. Не хватало ещё нарваться на беседу в духе: ты же мужчина, мужчины не плачут.

Григорий Николаевич снова включил радио, поставив громкость на минимум, сказал чуть мягче.

– Так бывает. Мы с твоей мамой больше друг друга не любим. Но это не значит, что мы перестали быть вашими родителями. Ничего не изменилось.

Крис едва не вспылил. Не изменилось? Изменилось всё! Он с трудом удержался от крика, нарочно сказал медленно и размеренно:

– А почему тогда Вика и Дарина с мамой, а меня ты везёшь в какую-то глушь?

– Это мы тоже уже обсуждали.

Крис фыркнул и снова насупился.

– Я хочу остаться в Краснодаре.

– У бабушки Веры и так места нет. Куда тебя ещё в однокомнатную квартиру? Побудешь у бабы Любы недели две, может, три, а потом я тебя заберу. Считай, повезло, что покупатель нашёлся так быстро. Ещё и торговаться не стал.

– Повезло? Это ты называешь «повезло»?

– Ты опять? Всё, хватит. Случилось как случилось. На первое время я найду съёмную квартиру, и ты выберешь, с кем остаться. Дарина и Вика точно предпочтут маму. А ты думай. В Старолисовской у тебя будет полно времени на раздумья, там интернета нет, и связь плохо ловит. Бабе Любе поможешь. Вдруг свежий воздух и игры с местными ребятами подействуют лучше бесполезной акробатики.

Крис тут же вспыхнул. Отец постоянно позорил его за лишний вес и мягкие бока. Крис бесился, можно подумать, он не видел своего отражения. А папа, посмеиваясь, называл его снеговиком и щипал за рыхлый живот, видимо, думал, что от этого тот мгновенно сдуется. На деле же Крис просто злился ещё сильнее и начинал ненавидеть отца. Акробатика действительно пока не помогала, среди ловких и гибких ребят он ощущал себя ещё более неуклюжим, но упорно посещал занятия. Нет, в похудение от нагрузок он не верил, туда же ходил его единственный друг, Вадим.