Славка резко встала, нервно одёрнула ночную рубашку.

– Нет, значит?

– Нет.

– Тебе будут сниться кошмары, – мрачно пообещала Славка.

– Я в этом не сомневаюсь, – Лука снова лег, но читать не продолжил, закрыл книгу и положил на пол. – Спокойной ночи.

Славка не ответила. Не хотела признавать, что Лука прав. Она его любила, но нежности ей было недостаточно. Ей хотелось больше, острее, глубже.

Закутавшись в простыню, она отвернулась к стенке. Несколько минут обиженно сопела, воображая, какие жуткие кошмары сплетёт Луке. Он ещё пожалеет, что оттолкнул её! Но постепенно злость утихла, переплавилась в смутную надежду, что просто нужно немного подождать и быть хитрее. Лука не заслужил кошмаров, пусть спит спокойно. А вот староста, пожалуй, пусть немного помучается.

Но, утонув в дрёме, Славка почему-то прошла мимо её сна, хотя в калейдоскопе смазанных ярких картинок нашла его безошибочно. Мелькнул безголовый младший брат Кати, а следом за ним Демьян Станиславович, спешащий куда-то на тонких паучьих ножках, из-за рядов пожухлых подсолнухов выглянул красный трамвай. Всё не то. Славка отмела чужие сны, убежала из собственного и с разбега прыгнула в сон сероглазого Криса.

Он стоял на краю обрыва полностью обнаженный и, расправив в стороны руки-крылья, обнимал небо. Порывы ветра топорщили роуч7 на его голове. Цветные перья трепетали и, отрываясь, устремлялись вверх. Крис едва удерживался от падения в туманную бездну, но не отступал и не уходил, сопротивлялся упругим потокам ветра. А потом просто шагнул и провалился в пустоту.

Славка проснулась и, распахнув глаза, прошептала незнакомое слово:

– Шинук.

Первое лето в Старолисовской

Девять лет назад. Июль.

Природа вокруг Старолисовской завораживала. В отличие от Михи с его суеверной пугливостью и от Витька с его удивительным равнодушием ко всему живому, Крис лесом был околдован. Пока он бродил далеко от дома только в компании ребят, сначала в долине лотосов, пока ещё не цветущих, а позавчера – на развалинах. Поместье сгорело почти сто лет назад, оставив после себя колоритные руины в плетях ежевики и оборванную мраморную лестницу, ведущую на призрачный, давно не существующий второй этаж. Увидев издалека белые колонны, Крис испытал непривычную смесь сожаления и печали. Воображение дорисовало к колоннам огромный красивый дом, ныне разрушенный и поглощённый немилосердно ликующей природой.

Местные привыкли и к лесу, и к развалинам, вряд ли понимали, какое оглушающее впечатление они производят на человека, увидевшего это всё в первый раз. Крис восхищённо оглядывал огромные дубы и плюшевые самшиты, щупал, нюхал и замирал от восторга. Несколько раз видел в малахитовой чаще босоногую Маугли. Она не приближалась к ним, но явно наблюдала. Как сказал Миха, «следила, чтобы они не сделали лесу больно». Он откровенно побаивался эту девочку. Теперь Крис уже знал, что она дочка местной ведьмы, той самой Зофьи. С ней предпочитали не связываться, но при этом все знали дорогу в её дом.

Сегодня Крис решил, что вполне созрел для самостоятельной прогулки, а ещё он надеялся встретить Славку. Возможно, если он будет один, она к нему подойдёт или хотя бы не сбежит при его приближении. Как с ней дружить и общаться, он не представлял, но ему очень хотелось её увидеть. Не потому, что она дочка ведьмы, в это он как раз не верил, а потому, что она непривычная, чудная, часть сказочного леса, а не допотопной деревни, которую невзлюбил с первой секунды.

Накануне Миха его пугал чёртовыми тропками и всё время напоминал, что нельзя сходить с протоптанной дорожки. Крис скептически хмыкнул, до сих пор не привык к дремучим суевериям местных. Взять хотя бы Мёртвую деву. Видел её кто-нибудь или только двоюродный брат соседа, который, естественно, давно уехал или умер? Крис уже дважды посещал развалины, один раз они возвращались в сумерках и ни девы, ни лесных фей, ни даже завалящего лешего не встретили.