— В следующий раз, когда тебя не будет рядом, ты можешь потерять меня, — всхлипнув, слегка ударяю кулаком по стальной груди мужа.  

Амиран вдруг резко ставит меня на пол, обхватывая лицо ладонями. В полумраке замечаю, как сильно разделяет его брови глубокая морщинка, пролегающая посередине. Хочется провести пальцем по коже, разгладить и успокоить. Он напряжен настолько, что я начинаю ощущать себя в непосредственной близости с хищником, находящимся в стадии подготовки к смертельному прыжку. Однако уверена, что вцепиться и разодрать глотку Амиран хочет не мне, а тем, кто заставляет нас бежать по углям, вместо того чтобы наслаждаться первым годом жизни в браке. 
— Что произошло? — спрашиваю с замиранием сердца. В груди ноет от отчётливого ощущения грядущей катастрофы. Нет, это не срочное совещание, не переговоры за закрытыми дверям, а нечто страшное, необратимое...

— Король умер, — два слова, разрезающие густое напряжение в воздухе. С легкостью наточенного ножа, разрезающего сливочное масло, они делят нашу жизнь на «до» и «после» ....

Я замираю, словно пораженная молнией. 

— Как… — от потрясения мой голос скрипит, словно кто-то невидимый царапает гвоздем по стеклам. — Когда?

— Обширный инфаркт, несколько часов реанимации и остановка сердца, — впервые, я вижу Амирана уязвимым, обескураженным, но сохраняющим самообладание, сильным, несокрушимым. Готовым к переменам, но нуждающимся в моей поддержке. Знаю, что таким он никогда и ни перед кем не предстанет, кроме как передо мной. 

Я тоже смогу дышать за двоих в моменты, когда у тебя перехватит дыхание…   

— У твоего отца были проблемы со здоровьем? — вопрос дается с трудом, но удержаться и промолчать я не могу, хотя меня до ужаса пугают возможные ответы. Внезапная смерть короля не может не вызывать подозрений о стороннем вмешательстве, но неведение хуже даже самой страшной правды. 

— Как и у многих в его возрасте, — туманно отзывается Амиран. Секундное облегчение сменяется болезненной тяжестью в грудной клетке, когда он продолжает: — Однако отец не планировал умирать в ближайшие лет тридцать и вопросом своего долголетия занимался основательно. 

— Короля убили? — выдыхаю я, шокированная собственными выводами. Ладони мужа зарываются в мои волосы, плотно обхватывают затылок.

— Не произноси этого вслух, tatlim. Версий несколько. Каждую будут тщательно проверять. Не исключено, что приступ вызван естественными причинами, — что-то в голосе Мира подсказывает мне, что он до конца не уверен в "естественных причинах", но скрывает истинный масштаб бедствия, не желая давать мне еще один повод для страха и волнения. 

Мы обмениваемся долгими взглядами, ощущая с какой сумасшедшей скоростью искрится и циркулирует энергия между нами. Столько невысказанных слов внутри. Столько немыслимого, страшного, сложного впереди. Мы оба не готовы к этому…

Прямо сейчас я смотрю на короля, не будущего, а настоящего. Не могу осознать, принять, поверить. Страшно и больно. Быть женой короля, это не все равно, что быть женой принца. Ответственность колоссальная, а мне, итак, чертовски его мало. Сарказм, но мне кажется, что королевские обязанности могут занимать куда больше его времени и внимания, чем три дополнительные жены. 

Оглядываю Амирана с немым восхищением. Он знает: я всегда на него так смотрела, с первой секунды. Еще тогда, когда мне было всего лишь тринадцать, и его губы произнесли фразу «а я твой будущий король», я видела в Амиране то, что вижу сегодня. У него стальной твердый взгляд, способный справедливо смотреть на все происходящее в стране, принципиальный непреклонный характер, а за суровой внешней броней скрывается чуткая душа, наделенная эмпатией понимать потребности его народа. Это читается в каждом его действии, носящем исключительно созидательный характер, строгом следовании законам и традициям, целеустремлённости и упрямству, с которыми он добивается желаемого. Амиран не из тех, кто, пользуясь своей властью, без разбора рубит головы всем неугодным, но его гнева боятся не меньше, чем если бы каждое утро, вместо чаепития, он устраивал публичные казни. Такие мужчины меняют мир к лучшему и двигают горы. Я верю в него всем сердцем, несмотря на то, что он слишком молод для коронации.