Уголовное дело по факту ЧП ведет военная прокуратура Тихоокеанского флота. Обвинения с капитана спасательного судна «Георгий Козьмин» сегодня сняты, обвиняемых пока вообще нет, и в Питере проводится какая-то долгоиграющая экспертиза.

Считается, что в Военно-морском флоте все эти переносы ударения и неправильное произношение – не компас, а компас, не в море вышли, а в моря, не мичманы, а мичмана, не крейсеры, а крейсера – связаны с подачей команд в шторм – непривычные слова будут услышаны. Приходилось перекрикивать ветер. Например, кричали не «пятьдесят пять», а «полста пять». Это чтоб слышнее было. Ветер съедает окончания слов, вот на них и переносилось ударение. Для слышимости.

Когда я почувствовал себя другим? Когда я почувствовал, что я не такой, как все? Сразу почувствовал. С детства. То есть сначала, как только я впервые открыл глаза, я считал, что все вокруг такие же, а потом вдруг понял, что сильно от всех отличаюсь. И мои герои такие же – они же то танцуют, то ерничают. Они артистичны. Они вроде бы не здесь. И жизни они предъявляют не себя, а свои тени, фантомы. Для ударов. Чтоб жизнь ударила не их, а именно эти тени.

Разведка донесла, что Его Императорского Величества Тайная Канцелярия и ее Третье отделение держат вопрос на контроле. Прессе приказано не препятствовать, а за Милашевским следят, примерно как кот следит за мышкой. То есть все свободно, да вот только он просит не публиковать, потому как надеется остаться в рядах. То есть игра такая. В кошки-мышки. Вот только мышке ничего не светит.

Так что мой совет мышке – давать интервью во все концы и всем журналистам подряд. Решение-то давно принято.

Уволят из ВС. Вот только с какой характеристикой?

За профнепригодность, что ли? Скорее всего.

И Лепетюху туда же. Заику-то уже турнули. Только вот у Лепетюхи да Заики пенсия есть, а у Милашевского – ничего.

А еще слышал, что жена Милашевского и есть та самая женщина, которая всю эту бучу с прессой и организовала, и во многом благодаря ей и начата спасательная операция, и ребят спасли тоже благодаря ей, выходит. А теперь и она притихла – боится за мужа. Как бы ему карьеру не испортить.

Судя по всему, Милашевский не готов к гражданке.

В Петропавловске у него жена Лена, две дочки-двойняшки, родители (папа тоже был глубоководником и нырял на шесть тысяч метров) и квартирка в военном поселке Завойко.

И что за народ пошел: могут только служить и больше ничего не могут и даже подумать боятся, что их со службы выкинут. Мда! Просто потеря живучести какая-то.

Вот таких со службы обычно и выкидывают. Чувствуют, что он не служить не может, и мстят.

Подлое государство – тут уж ничего не поделать.

Да! Тут одна барышня мне написала, что она возмущена книгой «Иногда мне снится лодка», потому что там про любовь двух мужиков на подводной лодке.

«Вам что, не про что писать!!!»

Ах… вот и в гомосексуализме уличен…

А до этого меня уличали в мазохизме, а еще до того – в садизме…

Вот ведь как слова на людей действуют.

И в чем только меня еще не обвинят.

А мне-то казалось, что я описал Океан Станислава Лема, только я писал от имени Океана.

А вообще-то, я писал о том, что человек беззащитен, о том, как ему хочется прижаться пусть даже к теплому железу.

А еще я писал о том, как человек сходит с ума.

А еще – о любви…

А еще – о дружбе и еще много о чем… А у барышни все просто…

Видел программу, которую ведет Глеб по кличке Лукавый.

Такое впечатление, что место Шендеровича на телевидении все еще свободно.