Улицы сжались, сузились. Стены домов надвинулись на Молли. Тут и там кварталы рассекались эстакадами – здесь скрещивалось сразу несколько экспресс-линий.

Под мутным фонарем околачивался Билли Мюррей с дружками – всем известный на пять кварталов в каждую сторону драчун и забияка. Был он одних лет с Молли, но зато на голову выше и чуть ли не в два раза шире в плечах.

– Привет, мисс Блэкуотер! Куда собралась?

– Привет, Билли! Сэма не видел?

Как ни странно, Билли, чьих кулаков отведал, наверное, любой мальчишка в ближайших и не очень окрестностях, к Молли относился со странной снисходительностью. Ну, и к ее друзьям тоже, за кого она просила.

– Сэма-то? Не. Не выходил сегодня. А вот скажи, мисс Блэкуотер…

– Билли! У меня имя есть!

– Да имя-то есть, – Билли сдвинул худую шапку на затылок, показывая внушительную шишку на лбу. Судя по всему, досталось ему от дубинки констебля. – Но когда работу ищешь, говорят, надо по всем правилам.

– Работу, Билли? Какую работу? И я-то тут при чем?

Билли подошел ближе – руки в карманах латаного-перелатаного пальто, что до сих пор было ему длинно. Наверняка от старшего брата, что недавно завербовался во флот. Не своей волей, правда.

– Мамку рассчитали вчера, – вполголоса сказал он. Круглое лицо донельзя серьезно. – Говорят, какая-то паровая хрень будет теперь на фабрике вместо нее. Мне работа нужна. Любая, мисс Блэкуотер.

– Рассчитали? – растерянно повторила Молли. – Ой…

У Билли, как и у Сэма, было то ли пять, то ли шесть братьев и сестер. Старший служил и посылал какие-то деньги, но, само собой, какие особые деньги у новобранца? Папа говорил, что платят им сущие пенни.

– Так, Билли… – беспомощно сказала мисс Блэкуотер, – это тебе к мяснику надо, или там к зеленщику… или в депо паровиков, которые не экспресс… им смазчиков вечно не хватает…

– Был уже, – ровным голосом сообщил Билли. – Не берут. Говорю тебе, мисс, новую хрень на фабрике поставили. И не одну. Многих рассчитали.

– На «Железных работах Уотерфорда»?

– Угу. Мамка у меня там. Была. А еще у Джимми-дергунца родители, и у Майкла-ушастого папка, и у Уолтера-хриплого, и у другого Билли, ну, который конопатый… Многие и побежали, работу искать. А я припозднился.

– Так найдет твоя мама работу, Билли! Точно тебе говорю – найдет!

– Может, и найдет, – скривился мальчишка. – Где в два раза меньше платят. Прислугой какой или там поломойкой.

Молли опустила голову. Ветер швырял на них с Билли пригоршни снега.

– Слушай, – вдруг решилась она. – Ты тайны хранить умеешь?

Билли снисходительно фыркнул, указал на свою шишку.

– Видела? Бобби[2] отметил. Констебль Паркинс. А все потому, что я говорить не хотел, кто часовую лавку обнес на прошлой неделе.

– А ты знал разве?! – поразилась Молли.

– Не, – подумав, признался Билли. – Но бобке говорить все равно не хотел! Западло. Они мамке, когда ее с фабрики выкидывали, по бокам так надавали – еле до дому дотащилась… Так что если чего мне скажешь – могила!

– Поклянись! – потребовала Молли.

– Да чтобы угля наглотаться!

– Ладно. Вот тебе задаток… – Молли много читала про это в книгах. Строгий и рассудочный детектив посылает на задание помощника, который «свой» на городском «дне» и всегда вручает аванс. – Задаток, говорю! – сердито повторила она, видя выпученные глаза Билли. – Два шиллинга. Руку протяни. Раз, два. Получи. До двух-то считать они тебя научили?

Билли, скажем так, не слишком усердствовал в посещении школы.

– Что сделать надо, Молли? – хрипло сказал мальчишка, облизнув от волнения губы и позабыв про всяческих «мисс Блэкуотер». – Побить кого? Ты только скажи, так отделаю, маму родную не вспомнит!