– Товарищ Селиванов, сколько машин готово к вылету? – раздраженно бросил Савинцев, он успел сориентироваться в обстановке и задал единственно верный вопрос, заставивший военинженера вспомнить о делах более важных, чем раздача летчикам и штурманам советов, как лучше бомбить врага.

– Вот так-то, – поддержал штурмана комполка, – идите работайте.

Как только за Селивановым закрылась дверь, наблюдавший за развернувшейся у него на глазах сценой дежурный офицер прыснул в кулак и тут же закашлялся.

– А вы, лейтенант Гордеев, не подсматривайте. Через 24 минуты вас сменят. – Овсянников вспомнил, что лейтенанту скоро придется идти в бой.

– Слушаюсь!

– Дежурным будет неудачник с покалеченным самолетом, – подытожил подполковник, возвращаясь к рабочему столу.

Майор Чернов до этого момента не вмешивался в разговор. Дождавшись, когда комполка и штурман вернутся к работе, Иван Васильевич ткнул пальцем в точку на карте рядом с целью и заявил:

– Заходим с запада. Однозначно. Ориентируемся над морем по береговой черте и на форсаже идем к цели.

– Не промахнетесь?

– Пахомыч дорогу найдет. – Чернов имел в виду своего штурмана капитана Малюгина. Пятнадцать лет прослуживший в гражданском флоте и пришедший в ДБА всего полгода назад во время финской, седовласый, чуточку меланхоличный штурман пользовался всеобщим уважением однополчан, звали его исключительно по отчеству.

– А если?

– Иначе не получится. У империалистов на севере приличные силы, немцев они хорошо потрепали. А мы вообще идем без прикрытия. Нет! – майор Чернов рубанул ладонью над картой. – Единственный наш шанс – отбомбиться, пока они не спохватились. Действовать будем быстро.

– Без истребителей, с тремя нашими огневыми точками, – вздохнул Савинцев, – удачи тебе, Иван Васильевич.

– К черту! – сплюнул Чернов.

– Товарищ подполковник, – дверь в радиоузел распахнулась, и в комнату буквально влетел раскрасневшийся радист, – передача от капитана Иванова!

– Ну?! – все присутствовавшие офицеры разом повернулись к радисту.

– Возвращается. Идет над морем. Капитан Иванов сообщает, что задание выполнено, при этом потеряно... – старшина запнулся, – потеряно, товарищ подполковник, семь экипажей.

– Проклятье! – Иван Чернов с размаху долбанул кулаком по столу. Крепкая дубовая мебель выдержала, но чернильница от сотрясения соскользнула на пол и разбилась.

– Семь экипажей, двадцать один человек, – растерянно пробормотал себе под нос Овсянников. Секундная слабость, затем командир взял себя в руки: – Свяжитесь с немцами, предупредите о возвращении группы. Не хватало нам еще под свой огонь попасть, – тихо добавил подполковник.

– По моим расчетам, Иванов вернется до взлета группы Чернова, – Савинцев демонстративно посмотрел на наручный хронометр, – поспрошаем, что там на севере деется?

Действительно, расчет штурмана оказался верен, группа вернулась вовремя. Сначала пришло сообщение от радиолокационной станции в Брюгге – немцы заметили соединение тяжелых бомбардировщиков. Затем было получено подтверждение с постов ВНОС: летят двухмоторные самолеты с советскими опознавательными знаками. К моменту подлета авиагруппы на аэродроме собрался практически весь личный состав полка.

Люди с тревогой смотрели в небо. Весть о тяжелых потерях эскадрильи Иванова успела распространиться среди людей. Все ждали возвращения товарищей, и, как заметил Овсянников, судя по выражениям лиц, коротким фразам, бросаемым между ребятами, многие не надеялись на лучшее. Сегодня очень тяжелый день. Практически все, кто на собственной шкуре, кто по рассказам товарищей, поняли, что легкой победы не будет. Бои над Англией идут жестокие, потери с обеих сторон огромны.