– Так что же пытались взорвать? – подумал он вслух.

– Нет ясности, ваше высокопревосходительство, – отозвался Иванов.

Генерал аж вздрогнул. Что это, прости господи, за человек такой? Крадётся, словно тать в ночи! Бенкендорф не собирался отвечать наглецу, но тому и не требовалось. Капитан упивался собственным красноречием:

– Не похоже, чтобы мост взрывали. Зачем на брусчатку заряд класть, если его можно снизу, к балкам прикрепить? Нет-с, бомбу с моста под карету кинули!

– Или раньше положили, но она в этом месте скатилась на мостовую, а экипаж уже снизу взрывом задело.

– Ну-с, тогда это либо извозчик, либо кто-то из того дома, где карета стояла.

Вот что значит: из молодых да ранних! Ну и апломб… Прямо хоть сейчас в Государственный совет! Терпение у Александра Христофоровича лопнуло:

– Помнится, граф Кочубей ещё пару лет назад возглавлял Министерство внутренних дел. Я надеюсь, что вы не подозреваете столь уважаемого человека в подобном злодеянии? – генеральский тон был подчеркнуто ровным.

Жандарм переменился в лице. Он злобно пнул ногой выбитые куски брусчатки, вытянулся по стойке «смирно» и объявил:

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! Я неточно выразился. Хотел сказать, что злоумышленник мог спрятаться в доме графа.

– А почему не в каком-нибудь другом? Вон их тут сколько…

– Да, вы совершенно правы!

Амбициозный дурак сдувался на глазах – так превращается в грязный лоскут тряпичная кукла с выпавшими опилками. Ну что ж, с паршивой овцы – хоть шерсти клок. Позабавились – и ладно. Впрочем, дело было не в злорадстве, а в принципе: таких молодцов надобно всегда на место ставить. Щёлкать по носу. А то что это за мода такая пошла – без пиетета к сильным мира сего относиться? Если ты Иванов, так и бегай со своими жандармами по улицам, а начальству советы давать – не твоё собачье дело.

Больше на месте взрыва смотреть было нечего, и генерал зашагал к дому Кочубеев. Жандарм пошёл было за ним, но Бенкендорф приказал ему остаться. Чего-чего, а уж лишних ушей при разговоре с графиней Чернышёвой ему совсем не требовалось. Александр Христофорович не сомневался, что мишенью злоумышленников была именно эта дама. Даже более того, он знал человека, ради которого и устроили нынешний взрыв.

Неужто крыса попалась? Вот забавно… Новый агент уже предупреждал Бенкендорфа о такой возможности. Но так скоро?.. Даже не верилось, что соперник мог настолько потерять осторожность. Если фортуна не отвернётся, а пойманная за хвост ниточка не оборвется, интригану конец… Господи, помоги! Не оставь милостью… Ну и агент – просто находка! Всего месяц – и дело в шляпе… Не сглазить бы только…

Бенкедорф вдруг рассердился. Разозлился на себя самого. С чего это он так разволновался? Разошёлся нервами… Ему-то чего опасаться? Ведь всё сто раз уже думано-передумано и подготовлено вплоть до мелочей.

Александр Христофорович на мгновение прикрыл глаза, перекрестился, а потом взбежал на крыльцо дома Кочубеев. Ох, удача, не подведи!

Москва

Месяцем ранее

Ох, мороз-мороз!.. Целую неделю в Первопрестольной лютовали холода, загоняли москвичей по домам – в тепло, к печкам и каминам. Улицы опустели. Пешеходов – раз-два и обчёлся, ну а выездов и в помине нет. Все коней берегут: жалеют рысистых… Всё так, да только не на Тверской. Вот где жизнь бьёт ключом! Никогда не спит Тверская, вечно спешит по своим делам. Торгует, молится, а то и красуется – распускает павлиний хвост: гляньте, мол, православные, на красу неописуемую. Так что и нынешним январским утром птицы на лету мерзли, а на Тверской народу хватало. Бойким шагом передвигались вдоль стен домов укутанные до бровей пешеходы, а по накатанной колее среди заснеженной брусчатки даже катили одинокие сани.