Воины переглянулись.

– Так значит, вышло все? – спросил Билл.

– Вышло, – кивнул подмастерье.

– Завтра с утра в путь? – с надеждой поинтересовался Гурт.

– К заставе, – приходя в себя, кивнул Мак.

Вар продолжил точить меч, а Билл решил поставить кашу еще раз, видя, как быстро умял остатки подмастерье. Гурт продолжил постепенно подкладывать ветки, и только Рум больше не произнес ни слова. Разве что несколько раз кинул встревоженный взгляд на мага.

– Говорят, внешнюю заставу делали как первый фронт, – бормотал Гурт, устало переставляя ноги. – Там планировали серьезную стену построить и перекрыть ущелье совсем, но, как обычно бывает… Кто-то увел деньги, кто-то начал верещать о излишних военных расходах… А еще болтают, что клан «Древней сосны» отказался выполнять распоряжение императора. Вроде как он на них повесил строительство стены.

– Не, – подал голос Вар. – Там не так было. Никто не смеет ослушаться указа императора. Даже великие кланы. «Древняя сосна» выпросила у императора отсрочку в пятьдесят лет. У них наследники грызню начали. Внутри клана почти война.

– И император разрешил им грызться дальше? – с сомнением поинтересовался Мак. Его взгляд устремился на вершину, до которой было еще несколько часов ходу.

– А бог его знает, но стена у внешней заставы и крепость накрылись медным тазом, – пожал головой Гурт. – От степняков хватает, а саторцы могли и в обход пройти в империю. Через ущелье оно, конечно, ближе, но на нем клином свет не сошелся.

– Как видишь, сошелся, – Вар оглянулся назад. Остальные солдаты тоже едва переставляли ноги. Весь дневной переход они шли без остановок и сейчас были готовы упасть прямо на камни там, где стояли.

– Надо передохнуть малость, – произнес Гурт, оценив состояние солдат. – Передохнуть и последний рывок сделать. С этой сопки заставу видно. Тут часа два ходу, не больше.

Мак кивнул и присел у огромного валуна, покрытого мхом.

– Дышать тяжело, – тихо произнес он, растирая колени руками, одетыми в стальные перчатки. – И колени гудят…

– Это горы силу забирают, – подал голос Билл. – Горы всегда забирают твою силу, если ты их не по чину оседлать решил.

– Верно говоришь, – кивнул Гурт, усаживаясь рядом. – И пока ты с них не сойдешь – силу не вернут…

– Горная болезнь, – еле слышно произнес Мак по-русски.

– Перекусить надо, – произнес Рум, доставая кусок подсохшего хлеба. – И думать, как костер жечь будем. Тут дров нет…

– У Жака мешок, – кивнул на молодого парня Вар. – С навозом засохшим. Горит слабо и воняет, но долго, и весит не много.

Каравай хлеба и небольшой кусок сыра разделили на всех и пустили по кругу бурдюк с сильно разбавленным самогоном.

– А руки у тебя навсегда черными останутся? – вдруг спросил Вар, глядя, как Мак облизывает стальные накладки на пальцы.

Мак замер и взглянул на грязные перчатки, которые не снимал уже несколько дней. Потом взгляд перешел на воина.

– Навсегда, – кивнул он. – Да и не руки это, если разобраться.

– А что?

– Артефакты. Артефакты из моей плоти. – задумчиво ответил подмастерье. – По другому было бы долго и сложно. Мне, чтобы биться силой так, как сейчас, еще полгода заниматься надо было бы.

Парень устало вздохнул и поднял взгляд к голубому небу.

– Помнишь, мы медь собирали и золото? Перед тем как на лагерь перевалочный напасть? Вот с той меди, золота и своей плоти я артефакты и сделал. – Мак обвел взглядом воинов. – Не было у меня другого выхода. А то, что осталось – вечерами на заготовки для баньши делал.

– А как ты теперь с ними, – Гурт указал на стальные перчатки. – Ты теперь до смерти будешь в перчатках ходить?