– Я служу прихотям президента.)

– Какое тебе?

– «Магнум». С двойной арахисовой пастой.

– Что-то ты больно высоко замахнулся.

– Да пофиг. «Корнетто».

– Все равно высоковато.

За Натаном тянулся облачный шлейф гастрономических инструкций. Перекусы, удивительное дело, нервировали Джулию донельзя.

– Постарайся следить, что он ест, – сказала она. – Маленькую шоколадку можно, конфеты – нет, особенно никаких «Харибо». Он, когда переедает сахара, после полуночи – натуральный гремлин. И если сможешь запихнуть в него хоть какой-нибудь фрукт, тогда ты как женщина меня обскакал.

Год-другой – и Джулия начнет психовать из-за сигарет, и алкоголя, и наркотиков. Сахарным годам надо радоваться, считал Джексон.

– Я схожу за мороженым, – сказал он сейчас Натану, – а ты последи за нашим другом Гэри – вон он, в первом ряду. Хорошо? – Натан ничем не выказал, что услышал, поэтому Джексон, секунду подождав, спросил: – Что я сейчас сказал?

– Ты сказал: «Пока меня нет, последи за нашим другом Гэри – вон он, в первом ряду. Хорошо?»

– Точно. Ладно, – ответил Джексон, слегка устыдившись – чего выдавать, впрочем, не планировал. – Держи. – И он протянул Натану свой айфон. – Сними, если он что-нибудь интересное учудит.

Джексон поднялся, и собака направилась за ним к киоску, вскарабкалась следом по ступеням. Собака Джулии – Дидона, палевая ретриверша, жирная и пожилая. Много лет назад, когда Джулия только познакомила Джексона с Дидоной («Джексон, это Дидона; Дидона, это Джексон»), он думал, собаку назвали в честь певицы, но нет – как выяснилось, в честь царицы Карфагена[6]. Джулия во всей красе.

К Дидоне – собаке, а не царице – тоже прилагался длинный список инструкций. Можно подумать, Джексон никогда не присматривал за ребенком или собакой.

(– Но это был не мой ребенок и не моя собака, – отметила Джулия.

– Наш ребенок. Ты же это хотела сказать? – ответил Джексон.)

Джексону удалось предъявить права собственности на Натана, когда тому было уже три. Джулия по причинам, никому, кроме нее, неведомым, отрицала, что Джексон – отец Натана, а когда признала отцовство Джексона, лучшие годы тот уже пропустил.

(– Я хотела его только для себя, – сказала она.)

Теперь, однако, наступили худшие годы, и Джулия больше не жадничала.

Почти все школьные каникулы она будет «бешено» занята, поэтому Джексон привез Натана к себе в коттедж, который теперь снимал на восточном побережье Йоркшира, в паре миль от Уитби. Если вайфай нормальный, бизнесом – «Расследованиями Броуди» – Джексон мог рулить примерно откуда угодно. Интернет – зло, но как его не любить?

Джулия играла какого-то судмедэксперта («единственного судмедэксперта», поправляла она) в долгоиграющем полицейском сериале «Балкер». О «Балкере» говорили, что это «правдивая драма из жизни севера», хотя сериал уже превратился в избитую ахинею, из пальца высосанную столичными циниками, у которых на кокаине, а то и на чем похуже совсем поехала крыша.

В кои-то веки Джулии дали отдельную сюжетную линию.

– Большая арка, съемки потоком, нормальная прогрессия, – сказала она Джексону.

Ему послышалось «потопом» и «процессия», и про себя он разгадывал эту загадку довольно долго. До сих пор, едва Джулия заговаривала про «свою арку», ему виделось, как она ведет процессию очумелых нелепых зверей, один другого краше, парами по сходням на ковчег. Настань на земле Потоп, Джулия – не худшая компания. Вопреки напускной беспечности и наигранности, она живучая и находчивая, не говоря уж о том, что дружит со зверями.

Джулии пора было продлевать контракт, сценарий ей нацеживали в час по чайной ложке, и, говорила она, ее «арка» наверняка закончится скверно.