— Отчего же? — Деринов спросил буднично, словно ответ большого значения не имел.

— Условия для высших приматов неблагоприятные. Нет тропиков, например, а у людей система терморегуляции крайне уязвима, — начало было с воодушевлением пояснять Лика, но осеклась. Девушка вспомнила, что находится не среди коллег, а говорит с людьми, чья вотчина - металлический корабль, способный преодолеть расстояние в несколько световых лет меньше чем за два года. Да и какие бы доводы она не приводила, её теория всё равно пока останется набором вероятностей.

Деринов устало кивнул, в его глазах Лика прочла одобрение. Пугать никого она не хотела, поэтому решила не развивать тему и села на место.

Настала очередь сидящей рядом с Ликой Вари, она спокойно в общих чертах обрисовала вероятный язык аборигенов и обычаи - всю ту информацию, которому удалось расшифровать.

— Мне надо обязательно первой вступить с ними в диалог. Это очень важно, потому что от этого, возможно, будет зависеть наша жизнь. Помните, что любые наши безобидные фразы и жесты могут быть восприняты как вызов и неуважение, — закончила она, бросив озабоченный взгляд на Каплынова. Оно и понятно: от их руководителя временами разило враждебностью и без дополнительных жестов. Лика заметила, что руки Вари дрожат.

— Простите, капитан, но этот план не годится, — так же спокойно возразил Влад с места. — ни в какие чёртовы ворота не лезет! Так они сначала съедят тебя, а потом и остальных…

— Что же ты предлагаешь? Давай по сути! - прервал его Деринов.

— Ограничиться общими фразами приветствия, а не давать им всю информацию о нашей расе.

— Так и планировалась, — встряла Варя.

— Надо прикинуться наивными и туповатыми, — оборвал её Каплынов, бросив выразительный взгляд на их край стола. “Некоторым и притворяться не придётся”, — означал он. — Смотреть на всё с восхищением и больше помалкивать. Без моего разрешения никаких частных бесед, Варвара. Мы поняли друг друга?

Варя покраснела, но кивнула.

— Так и порешим, — капитан устало поднялся, давая понять, что совещание окончено. — Сейчас многим не помешает выспаться, отстыковка шаттла произойдёт в полдень. Всем нам удачи!

Капитан и старпом вышли, люди тихо покидали малый зал. Лика с Варей тоже в полном молчании дошли до своих комнат. Говорить не хотелось: не было сил, желания и необходимости. Всё главное уже было сказано.

***

И всё же Лика была уверена, что нельзя оставлять всё как есть: невысказанные Тимофею слова жгли, в груди поселился жар, будто кто касался нутра раскалёнными щипцами.

Через пару часов она покинет борт “Гамаюн” и возможно, больше не вернётся на корабль. Возможно… Девушка усмехнулась этим оптимистичным мыслям: конечно, не вернётся. Как не вернутся её мать и остальные с “Сирин”. Вся их экспедиция - своего рода добровольная жертва. Но Лика не жалела, что проделала этот путь: она всегда была хрупкой и слабой, привыкла смотреть на себя глазами матери и в глубине души была согласна с её мнением. И то, что она так и не спросила Тимофея прямо о том странном разговоре, тайным свидетелем которого стала Варя, говорило о том, что Липа была права насчёт своей дочери.

Девушка хотела поделиться этими невесёлыми мыслями с Варварой, но та замкнулась в себе со вчерашнего вечера, а рано утром ушла проститься с мужем. Как ужасно звучало это слово: “проститься”, словно один из них уже умер или был близок к этому.

Лика в который раз собиралась с духом и подходила к двери, чтобы твёрдой походкой пройти по коридору до комнаты Тимофея и, глядя в его чёрные глаза, не смущаясь спросить: какое ему дело до неё, почему старпом, отвергнувший девушку, рвётся тайно её спасать? Что это: неспокойная совесть или долг неравнодушного постороннего? Желание выслужиться? Не похоже, капитану он, вероятно, об их разговоре с Костей не доложил, иначе бы для одного из них последовало наказание, а может, и обоим бы попало. Утаить такое на корабле с десятком людей невозможно.