Лика кивнула и вперила взгляд в свои переплетённые между собой пальцы. Варя ерзала на стуле.

— Ваши досье мне известны. Я думаю, что должен объяснить свой недавний приказ не допускать вас на общее собрание. И, так сказать, другие негласные правила, которые впредь вы будете соблюдать. Уверен, вы извините нас за те неудобства, которые понесёте, — голос капитана был низким, с хрипотцой. Говорил Деринов размеренно, тщательно взвешивая слова. Лика слышала в его тоне неловкость. Значит, сейчас коснётся щекотливых тем. Только бы не её прошлого!

— Нас усыпили, как подопытных крыс, — негромко возмутилась Варя.

— Мы дали вам возможность отдохнуть, — возразил старпом. Лика посмотрела на него: нос с лёгкой горбинкой, красивый профиль и приятный баритон. Располагающий к себе - вот что первым пришло на ум, когда помощникзаговорил.

Деринов продолжал:

— Команда наша сплочённая, относительно, увы, психологически совместимая, профессиональная, но не стоит подвергать её дополнительному стрессу в виде присутствия двух молодых женщин. Вы обе подписывали контракт с Отделом по космическим исследованиям, и в курсе, что до того, как мы доберёмся до Проксима Центавра b, я имею права на изоляцию персонала, не участвующего непосредственно в управлении полётом. Это вы обе. Поэтому, я принял наиболее приемлемое для всех решение: после периода адаптации и обследования, вы будете погружены в анабиоз.

Сердце Лики забилось. Она понимала, что капитан имеет полное право, но о состоянии после анабиоза ходили противоречивые слухи. С другой стороны, он признан безопасным. Официально.

— А пока питаться станете в своих комнатах. Что касается вас, Варвара, вам будет предоставлено время для встреч с мужем. Он сам вас найдёт.

— Мы, словно, пленные, — усмехнулась Лика и посмотрела на капитана. Тот выдержал взгляд. На его лице читалась лишь усталость взрослого, вынужденного объяснять детям непреложные истины.

— Вы думаете о себе, а я должен думать обо всех. Что я и делаю. Дискуссии неуместны, — с нажимом подытожил Деринов. Морщин на его переносице стало больше. Он встал, тут же поднялся и старпом, Тимофей так и не взглянул на них. По крайней мере, Лика его не подловила. Киреев производил впечатления неживой статуи, безупречного чувства долга. И всё же Лике казалось, что Тимофею вся эта ситуация не менее неприятна, как и ей.

— Если захотите связаться со мной или с Тимофеем, используйте Гамаюн, — добавил после паузы капитан. — Завтра мы покинем Солнечную систему, вас пригласят на смотровую площадку.

Кивнув снова, капитан вышел.

— Я провожу вас до комнат, — неожиданно отозвался Киреев и посмотрел на них впервые с момента разговора. Глаза у него были тёмными, почти чёрными, как космос.

***

Лика снова чувствовала себя лишней.

Варя и Тимофей шли рядом размеренным шагом, увлеченно беседуя, Лика чуть отставала. Она и вовсе бы желала остаться одна и, не торопясь, изучить звездолёт. Технические характеристики не были интересны Лике, скорее ей двигало любопытство. Деятельная натура требовала достойного занятия для ума и пищи для размышлений.

Но Киреев периодически бросал на неё изучающие взгляды, в которых читалось подозрение. Лика хмыкала и шла за ними, отставая на пару шагов.

Варя расспрашивала о муже, то и дело теребя кончик пшеничной косы. Тимофей вежливо рассказывал последние новости. И хоть на его лице не было и следа улыбки, слушал он внимательно, вёл себя подчёркнуто вежливо, будто и не было неприятной беседы в зале совещаний. Словно они пассажиры круизного лайнера, а старпом приставлен к ним для их развлечения.