Он все еще разглядывал список, когда Кэт втащила в комнату Джорджа и попросила старшего сына проследить, чтобы Джордж умылся, переоделся и вел себя прилично. Филип обещал все сделать, но Джордж уже опять навострил лыжи. Он еще хотел сходить в котельную и на мостик, снова заглянуть на кухню с кучей загадочных агрегатов, которые ему не дали рассмотреть, и еще к лифту, чтобы проверить, действительно ли он скоростной.

– Жаль, что у тебя нет морской болезни, – мрачно сказал ему Филип, а Кэт оставила сыновей и отправилась на прогулочную палубу.

Они с Бертом прекрасно позавтракали в обществе Чарльза и Эдвины, а потом отправились к Филипу, Джорджу и Уне с малышами. После сна Алексис вроде уже освоилась с новой обстановкой и меньше боялась путешествия. Она с любопытством разглядывала гуляющих по палубе и потом познакомилась с девочкой, о которой говорил папа.

Ее звали Лоррейн, и по возрасту она была ближе к Фанни: ей было три с половиной года. Она и ее маленький братик Тревор жили в Монреале. Лоррейн играла с куклой, похожей на куклу Алексис. Это были уже взрослые куклы-леди, и Алексис назвала свою миссис Томас. Ее подарила на прошлое Рождество тетя Лиз, и Алексис с ней не расставалась. У куклы Лоррейн не было таких модных пальто и шляпки, а миссис Томас под черным бархатным пальто имела еще и розовое шелковое платьице, которое сшила Эдвина. На ногах у нее были высокие ботиночки на пуговках, и Алексис взяла ее погулять на палубу.

Пароход прибыл в Шербур вечером, когда Алексис собиралась укладываться спать. Малыши уже уснули, а Джордж опять исчез. Кэт и Эдвина переодевались к ужину, Чарльз, Филип и Бертрам ждали их в курительной.

Они ужинали в главном салоне на палубе Д; мужчины, конечно, во фраках, а женщины в изысканных туалетах, приобретенных в Лондоне, Париже или Нью-Йорке. На шее Кэт переливалось потрясающее колье из бриллиантов с жемчугом, принадлежавшее когда-то матери Бертрама.

Обеденный салон был оформлен со вкусом: кругом дерево ценных пород, сияющие бронзовые и хрустальные люстры. Три сотни пассажиров первого класса, собравшиеся в этой ярко освещенной комнате, напоминали персонажей волшебных сказок.

После ужина они сидели в соседнем салоне и слушали оркестр. Кэт украдкой зевнула и призналась, что ужасно устала и едва может пошевелиться. День выдался длинный, и как приятно отправиться наконец в каюту и хорошенько отдохнуть.

Эдвина и Чарльз решили немного задержаться, и Кэт не возражала. В своей каюте Филип обнаружил спокойно спящего Джорджа, и Кэт облегченно вздохнула.

В полдень следующего дня они сделали последнюю остановку, чтобы взять на борт в Квинстоне пассажиров третьего класса, и, когда те поднимались по трапу, Уна вдруг взвизгнула и вцепилась в поручни.

– О боже, миссис Уинфилд! Вон моя кузина!

– Как это ты разглядела? – недоверчиво спросила ее Кэт: Уна была очень эмоциональной девушкой, не без излишнего воображения. – Не может быть.

– Да я ее где угодно узнаю. Она на два года старше меня, и мы всегда были как сестры. У нее рыжие волосы, и ее нельзя ни с кем спутать. Вон посмотрите – Элис и ее маленькая дочка, я их обеих вижу... Миссис Уинфилд, я вам точно говорю! Она все время хотела поехать в Штаты. О, миссис Уинфилд, – в глазах Уны показались слезы, – как я разыщу ее на пароходе?

– Если это в самом деле твоя кузина, мы попросим кого-нибудь из команды проверить список пассажиров третьего класса, и если это действительно она, то вы обязательно встретитесь. Как ее зовут?

– Элис О'Дэр. А дочку – Мэри. Ей скоро будет пять.