Андрей нисколько не удивился ее реакции, ведь он безропотно и без всяких условий взял финансовые обязательства перед Стасом и Оксаной. Просто стало чуточку обидно за себя любимого. Все-таки он не только большой банковский счет и какие-никакие перспективы, несмотря на испорченную репутацию.

— Что «Ксюша»? — Оксана не выдержала и вновь грохнула чашкой, а потом еще крышкой от многофункциональной машины. — Радов, ты в курсе, что про проблемы надо рассказывать полностью и без утайки?

— Никто ничего не скрывал. Вся информация доступна в СМИ. Читай — не хочу, — сухо откликнулся Андрей, после чего вернулся к распитию мерзкого кофе.

Теперь от него скрипел на зубах сахар, а горькое послевкусие мешало наслаждаться процессом и нормально просыпаться.

— Ты без меня знаешь, какую разноплановую чушь там пишут.

— Тогда не читай.

Они уставились друг на друга: она с возмущением, а он равнодушно. Оксана понизила интонацию, чтобы не побеспокоить сына. Ведь Стас до сих пор не спустился к завтраку, поскольку в школу ему надо было ко второму уроку.

— Радов, я пытаюсь поговорить.

— Нет, ты хотела поругаться и нашла для этого совершенно тупой повод, — огрызнулся Андрей.

От ее жалостливого взгляда на душе сделалось муторнее. Такое чувство, что они вернулись в начало их нелепых и шатких отношений. Взяли и миновали психолога, замечательные дни и проведенную вместе ночь.

Как сказала бы Арина Аркадьевна: деградация успешно выстроенных связей.

У них с Оксаной сегодня целый вечер, чтобы обсудить возникшую проблему с психологом. И, как обычно, ни к чему не прийти.

— Никто с тобой не ругался, Радов. Я задала вопрос и ждала полноценного ответа. В итоге получила все, кроме конструктивного диалога! — прошипела она и, поднявшись, схватила со спинки стула синий кардиган. — Ты видишь угрозу личному пространству там, где ее нет.

Боль усилилась, и ярость полыхнула в крови, точно спичка. Быстро, ярко и опасно. Бешеное пламя понеслось по телу и опалило нервные окончания. Добралось до головы, затем взорвало скопившиеся баллоны с проглоченными за последние дни обидами.

— Отлично, я снова виноват, — чашка со звоном полетела в раковину, а переполошенный от крика домашний робот засуетился возле подстанции. — Теперь мы пришли к общему знаменателю, мать твою!

— Не ори.

— Начинай нормально разговаривать!

— Я пытаюсь! — сорвалась, наконец, Оксана и ткнула в него пальцем. — Пытаюсь с тобой говорить! Играю по твоим правилам, помогаю тебе и жду хоть какого-то доверия, Андрей! Я. Просто. Задала. Чертов. Вопрос! Все! Больше ничего! А получила только нелепые обвинения и твой гнев!

Она отвернулась и закрыла ладонями лицо, после чего опустилась на стул. Андрей же, сжал край столешницы, шумно втянул носом воздух в попытке навести порядок внутри себя и расчистить хаос.

Он досчитал до десяти, затем повторил процесс дважды. Микрочастицы равновесия, разорванного в клочья взрывом, зависли в воздухе вокруг них. Но никак не желали соединиться в единую субстанцию для помощи в разговоре.

Тихое шуршание привлекло внимание, и Андрей чуть не застонал в голос. Меньше всего он ждал, что на их крики спустится Стас.

— И вам недоброго утра, дорогие родители, — буркнул в гудящей тишине. Под напряженными взглядами он дошел до раковины и набрал чистой воды в стакан. — Я, пожалуй, в школе позавтракаю.

— Подожди, я отвезу тебя…

— Вы лучше друг с другом разберитесь. А меня Фаина Дмитриевна отвезет, — чересчур взросло ответил сын.

Стас замер и неуверенно покосился сначала на Андрея, потом на Оксану. Будто не знал, на чью сторону ему вставать. Кого следовало защищать, а кого обвинять во всех бедах, которые сыпались им на головы.