С отцом не пересекаюсь, он уже на службе. Быстро собираюсь и мы с братом друг за другом выезжаем из дома.

Во Дворце суета. Сегодня у наших маленьких гимнасток соревнования. Иду мимо шумных мамочек, бегающих туда-сюда девчонок в ярких купальниках, с блестящим макияжем.

Сворачиваю в наш коридор. Даже сюда доносится эхо смеха и детского визга. Мне кажется, Варя никогда не была такой же шумной малышкой. Она утончённая, какая-то возвышенная, что ли.

Пока переодеваемся, парни расспрашивают про гонку. А у меня она теперь прочно связана с тем, что было после неё. Точнее не было. И я снова бешусь. Они стебут по-доброму. Тут невозможно скрыть личное. Всё равно вылезает.

Спасибо тренеру. Юрий Германович даёт офигенную нагрузку. Из башки вылетает абсолютно всё. Эмоции перерабатываются в полезную энергию, и отработка получается эффективнее.

На выходе из зала Терехов притормаживает меня за плечо.

— Агрессивный сегодня очень. Нормально всё? — серьёзно спрашивает он.

— Да нет вроде, не заметил, — пожимаю плечами.

— Клим, зато я заметил, — и вопросительно приподнимает бровь, ожидая ответа.

— Нормально, — подтверждаю я.

— Сбавь обороты. Нам на тренировках травмы ни к чему.

— Понял, сделаю.

Оглядываюсь, Варя ждёт меня в коридоре в тренировочной форме чиров.

— Это пока не моё дело, — тише говорит Терехов, — но эта девочка плохо влияет на твою эмоциональную стабильность.

Криво ухмыляюсь, бросая ещё один взгляд на красивую Варвару с высоким русым хвостом, в коротком белом топе с красными полосками на груди.

— Аккуратнее, — тренер хлопает меня по плечу и отпускает.

Кивнув ему, выхожу к Варе. Прижимая её плотнее к стене, веду ладонью по горячей коже ниже линии топа.

— Погуляем сегодня? — спрашивает, кокетливо порхая ресницами и облизывая розовые губки без грамма косметики.

— Нет. Я домой сейчас. Дела.

— Ты всё ещё злишься из-за вчерашнего? — не верит она.

— Не злюсь, у меня действительно дела. Вечером могу забрать тебя из дома. Покатаемся. И, может быть, я стребую с тебя то, что ты мне вчера предлагала, — рисую невидимую полоску от её щеки к губам, сминаю их и сам облизываюсь, но не целую.

— Это была акция с ограниченным сроком действия, — смущаясь, заливается румянцем.

Толкаю фалангу ей в рот. Касается языком кожи. Опять дразнит. А я, чёрт побери, её! И мы не целуемся, просто издеваемся друг над другом.

— Ты обещал потерпеть до выходных, — напоминает она.

— А ты обещала мне все выходные. Не сдержишь слово… — затыкаюсь, мимо нас проходят парни из команды.

— До вечера, — мажет губами по моей щеке, ныряет под руку, упирающуюся в стену, и сваливает, модельно виляя бёдрами.

5. Глава 5

Саша

После семинара по анатомии центральной нервной системы мой несчастный невыспавшийся мозг тормозит и поскрипывает извилинами. Всё время зевая, еду домой на такси. Расстроенная с самого утра мама просила не задерживаться. На мой вопрос: «Что происходит?», ответа опять не поступило.

Мне это совсем не нравится. Не люблю, когда дома напряги, я на них всегда очень остро реагирую.

Наверное, меня приучили к тому, что у нас семья если не идеальна, то близка к этому. Папа любит маму, мама — папу. Оба они соответственно меня. Все друг о друге заботятся как умеют, находят какие-то компромиссы в спорных ситуациях, как, например, было с моим поступлением в спортивный вуз.

Отец думал, пойду на бизнес, чтобы работать в его компании. Тем более к спорту я по большому счёту никакого отношения не имела. Но в одиннадцатом классе к нам пришёл один голубоглазый мальчик, и всё в моей жизни круто поменялось. Я не заметила, как полюбила бокс, стала обожать уличные гонки и поняла, что мне в кайф тусоваться с Зориным в его гараже, когда он ковыряется в своей машине.