Я увидел ее – зеленая точка, в стремительном рывке догоняющая янтарную каплю «Принцессы».

– Весь огонь чуть левее! – успел скомандовать я.

И тут же торпеда шарахнула в кабельтове от нас. Через миг тугая ударная волна сшибла с ног и меня, и Николая, и командира стрелков. Нас окатило водой, но никто, как мне показалось, особо не пострадал. Только вскочив на ноги, я понял, что серьезно ошибся – один из стрелков сорвался с кормовой надстройки и рухнул на торчащие железки поваленной фермы. Они пронзили его насквозь, как три огромных кинжала, и у меня на глазах он продолжал медленно соскальзывать по этим остриям вниз, пока не уперся во что-то. Его ружье выпало из рук и звонко ударилось о палубу.

– Огонь! – выкрикнул командир, вытирая со лба кровь из приличной ссадины.

Ракеты с шипением и воем вырвались из стволов, оставляя в светлеющем воздухе тугие дымные трассы, пролетели около пяти кабельтовых и гулко грохнули, вздымая в небо белую пену. Девять разрывов, и тут же, совершенно неожиданно, десятый, гораздо более мощный.

– Есть! – радостно выкрикнул Николай. – Торпеда сдетонировала!

Взрыв произошел так далеко, что нас лишь обдало ударной волной. Это было большой победой. Теперь нас преследовали только три торпеды – тоже много, но у нас появилась надежда. Если честно, ни на чём, кроме одного точного попадания не основанная, но верить очень хотелось, и все мы верили в лучшее.

Неожиданный для торпед результат нашего залпа заставил их снова сбиться в кучу и отстать. На сонаре было видно, как они перекрикиваются под водой, пытаясь согласовать свои действия. Три смертельно опасных врага.

Через обломок поваленной мачты к нам перелез бригадир сварщиков.

– Мы освободили спасательный бот. Можно спускать на воду с правого борта. Нет смысла тащить его на корму.

– Да, смысла нет, – кивнул я.

– Спускать?

– Подождите.

Я не был готов к ответу. Первый спущенный нами бот торпеды проигнорировали. Где гарантия, что они клюнут на следующую ловушку? Такой гарантии не было, но я хотел ее иметь. Я вспомнил, что говорила Оля о том, каким образом торпеды могут определить наличие людей на борту спасательных средств. Конечно, у них в мозгах должна быть зашита подобная функция, иначе им бы пришлось кидаться на каждое плавающее в океане бревно. Понятно, что мина в порту взорвалась, когда к ней приблизился ботик, потому что любой движущийся объект для нее или цель, или угроза. А вот торпеда от угрозы способна увернуться, поэтому ее интересуют только цели. Точнее, она должна уметь отличать угрозы от цели.

– Освобождайте еще один бот, он скоро понадобится, – сказал я бригадиру сварщиков.

– А этот спускать?

– Нет, подождите, нам надо его приготовить.

– Что ты придумал? – спросил Николай.

– Надо заминировать бот. Если торпеды отличают, есть в шлюпке люди или нет, значит, этот бот они тоже исследуют, проигнорируют и пройдут мимо. Нам бы подорвать его поближе к тварям, может, еще одна сдетонирует. Или даже все, если будут идти близко друг к другу.

– Хорошая мысль, – кивнул Николай. – Только у нас нет взрывчатки.

– Вообще? – Я сжал губы.

Николай покачал головой и покосился на экран сонара. В свете взошедшего солнца я увидел, как побледнело его лицо.

– Что там? – спросил я, ощущая, как холодеют внутренности от страха.

– Еще две стаи, – ответил он.

Я бросился к экрану и увидел то, о чем он говорил: две стаи по семь торпед шли почти встречным курсом на нас. Одна чуть с правого борта, под углом порядка десяти градусов, и другая под таким же углом с левого. Похоже, у них была налажена система дальней сигнализации, и когда стая поредела, три оставшиеся торпеды запросили подмогу.