– Приехал твой папа, – сказал мужчина Абигейл.

– Знаю. – Абигейл посмотрела на волосатую грудь мужчины. – Неприлично в таком виде появляться на людях. Это гадко.

– Что? Демонстрировать мое прекрасное телосложение? – Мужчина с гордостью постучал по груди кулаком и улыбнулся Джейн. Она смущенно улыбнулась в ответ.

– Отвратительно, – произнесла Абигейл. – Я ухожу.

– Поговорим обо всем позже! – крикнула Мадлен.

– Может быть, – отозвалась Абигейл.

– Не смей так говорить! – возмутилась Мадлен.

Хлопнула входная дверь.

– Мамочка, я умираю от голода, – сказал мальчуган.

– Съешь кексик, – хмуро произнесла Мадлен, снова откинувшись в кресле. – Джейн, это мой муж Эд, а это сын Фред. Эд, Фред. Легко запомнить.

– Потому что они рифмуются, – объяснил Фред.

– Добрый день. – Эд пожал руку Джейн. – Прошу прощения за мой отвратительный вид. Мы с Фредом занимались сёрфингом. – Он уселся напротив Джейн и обнял Мадлен. – Что, Абигейл огорчает?

Мадлен прижалась лицом к его плечу:

– Ты похож на мокрого соленого пса.

– До чего вкусно. – Фред отхватил здоровый кусок от кекса и одновременно протянул руку за вторым.

В следующий раз Джейн принесет еще.

– Мамочка! Ид-и-и сюда! – позвала Хлоя из коридора.

– Пойду прокачусь на скейтборде. – Фред взял третий кекс.

– Шлем, – в один голос произнесли Мадлен и Эд.

– Мамочка! – кричала Хлоя.

– Я тебя слышу! – отозвалась Мадлен. – Эд, поговори с Джейн. – И Мадлен вышла в коридор.

Джейн приготовилась поддержать разговор, но Эд непринужденно улыбнулся ей, взял кекс и откинулся на стуле:

– Значит, вы мама Зигги. Откуда взялось это имя – Зигги?

– Его предложил мой брат, – ответила Джейн. – Он большой фанат Боба Марли, и, по-моему, Боб Марли назвал своего сына Зигги. – Она замолчала, вспоминая чудесную тяжесть новорожденного на руках, его темные глаза. – Мне понравилась необычность этого имени. Мое имя такое скучное. Серая мышка Джейн и все такое.

– Джейн – красивое классическое имя, – вполне уверенно произнес Эд, отчего она даже чуть-чуть в него влюбилась. – Фактически, когда мы выбирали имя для Хлои, я предлагал Джейн, но меня отвергли, правда, я уже победил с Фредом.

Внимание Джейн привлекла свадебная фотография на стене: Мадлен в тюлевом платье цвета шампанского сидит на коленях у Эда. Глаза их зажмурены от безудержного смеха.

– Как вы познакомились с Мадлен? – спросила Джейн.

Эд оживился. Очевидно, он любил рассказывать эту историю.

– В детстве мы с ней жили через улицу, – начал он. – Мадлен жила по соседству с большой ливанской семьей. У них было шестеро сыновей, крупных, сильных парнишек. Я их ужасно боялся. Они, бывало, играли на улице в крикет, и иногда Мадлен играла с ними. Она засеменит к ним, сама вдвое меньше этих амбалов, с лентами в волосах, с блестящими браслетами – ну, вы знаете ее, – но, бог ты мой, она умела играть в крикет. – Он положил кекс и встал, чтобы показать. – Ну вот, она выходит – с развевающимися волосами, оборками на платье, – берет биту и потом – БАМ! – Он ударил воображаемой крикетной битой. – А эти парни падают на колени, хватаясь за головы руками.

– Ты снова рассказываешь крикетную историю? – спросила Мадлен, которая вернулась из комнаты Хлои.

– Вот тогда-то я и влюбился в нее, – сказал Эд. – По-настоящему, безумно и глубоко. Глядя из окна своей спальни.

– Я даже не догадывалась о его существовании, – легкомысленно произнесла Мадлен.

– Нет, не догадывалась. Ну вот, мы выросли и уехали из дома, и как-то я услышал от матери, что Мадлен вышла замуж за какого-то типа, – продолжал рассказывать Эд.