Теперь бы из танка выбраться.

– Не переживай, тут все есть, – сказал Егор.

– Что есть?

– Все, что надо. Отец после того сидения тут запасы оставил. Вода, еда, свечи. Даже книжки есть, чтобы читать и не умереть от скуки. Оружие с патронами, запасы небольшие, но все-таки достаточные для обороны.

– Мудро, – оценил я.

На самом деле, мудро, я мудрость люблю, когда она настоящая. Вон Гомер, сколько раз мне велел в прикладе три заряда запасных держать – мудро ведь, сколько раз жизнь мне спасало!

– У нас тут везде нычки. В разных местах. Отец хотел распространить зону безопасности, почти в каждом доме можно отсидеться неделю-другую.

Егор зажег свечу. Действительно. Бутылки, коробки, пластиковые ведерки. Наверное, при желании можно не две недели, а целый месяц просидеть, а то и больше. Даже вдвоем. Хотя вдвоем сложно, одному еще кое-как можно было пристроиться и спать на боку, вдвоем придется сидеть. Хорошо хоть стульчики припасены.

Устроились в этих сиденьях и стали смотреть на свечу.

Я люблю свечи, от них успокаиваешься. От запаха, от равномерного потрескивания, от света. Жаль, что Егор и его папаня почти все свечные запасы спалили, осталось мало, ящика три, теперь зажигаем по одной штуке по вечерам, смотрим на нее. У Егора в слоне и особые свечи есть, праздничные, в виде елок, в виде цветков, в виде сказочных существ, он их не разрешает зажигать, бережет для праздника. Я спрашивал, когда должен праздник приключиться, хоть какой-нибудь, но Егор не отвечал, подозреваю, что не знал он ничего про праздники. Но свечи не давал, берег.

По свечке побежал расплавленный воск, я собрал его и стал разминать пальцами, приятное вещество.

– И что дальше будем делать? – спросил я.

– Ничего. Посидим немного. Морозы ударят, они сразу и разбегутся.

Понятно, подумал я. Не хочет идти на север. Придумывает оправдания. Танк вот подвернулся. Удачно…

Как-то чересчур удачно. А может, он нарочно? Придумал все, поперлись в эту сосисочную… Нет, вряд ли нарочно, не стал бы Егор жизнью рисковать, чуть не сожрали ведь.

– А если морозы не ударят? – спросил я.

– Ударят, – пожал плечами Егор. – Морозы всегда случаются. А сейчас выходить нельзя…

Снаружи по броне ударили, царапнули острым.

– Слышишь?! Это они! Выходить нельзя! Они тут всех выели. Всех, только они одни остались. Никаких других существ. Ты рассказывал про других существ. Про волков, про кенгу… Кенга – это кто?

Зубы заговаривает.

– Кенга – это кто? – повторил Егор.

– Она скачет. Живет в мусоре, как крыса.

– Она крыса?

– Как крыса. Не помню… У нас много было всего, в Рыбинске, под каждым кустом. Мы все думали, что здесь их еще больше…

– Нету здесь ничего. Смешные названия… Это кто придумал?

Я вдруг понял, что названия действительно смешные. Детские какие-то. Волкер, кенга…

– Сами придумались, – сказал я. – Названия всегда придумываются сами по себе. Мутанты мутят, слизни людей слизывают, ну и так далее. Ной ноет. Громко и гадко. Да ну их…

По броне ударили еще.

– Может, гранату кинуть? – предложил я.

– Не, тут никак, – помотал головой Егор. – Люк не открывается на мало, он только совсем, гранату тут никак не подсунуть. А если подсунешь, то обратно вдруг скатится?

Егор вздохнул.

Звуки пошли сразу с нескольких сторон, много их тут собралось, царапщиков. Я оглядел внутренности танка – нет ли какого маленького люка, для гранаты.

– Почитать не хочешь? – спросил Егор. – Тут интересного много.

Егор сунул мне пачку журналов, прошитую толстой ниткой. Журналы разные и действительно интересные. «Мускуляр Депо» – целый журнал, рассказывающий о неимоверно физически развитых людях, причем не только мужчинах, но и женщинах. Я был поражен обилием мускулатуры и не очень понимал, зачем оно такое требуется? Возможно, это были рабочие, занятые на тяжелых должностях, возможно, водопроводчики высшего уровня, не те, которые проводят воду в каждый дом, а те, что добывают ее из подземных глубин и носят на своих плечах огромные толстые трубы. Бойцу такая мускулатура станет скорее мешать, вон Гомер был довольно сухим человеком, наверное, даже меньше меня, а встретиться с ним врукопашную или еще хуже – с оружием в руках никто не хотел бы. Точно, водопроводчики.