Затем Самой спросил, не лазутчик ли он, пришедший для осмотра греческой земли. Странник ничего не ответил на этот вопрос. Раздраженный патриций велел бичевать его, надеясь получить ответ. Но и под ударами железных прутьев и сухих воловьих жил тот не издал ни звука и терпеливо все сносил. Палачи, думая, что обессиленный истязаниями старец непременно умрет, ввергли его в темницу. На другой день озлобленный патриций снова приказал привести его к себе. К удивлению посланных за Василием – так звали святого, – они нашли его стоящим вне темницы, хотя двери ее оставались крепко запертыми. Они стали спрашивать у святого, каким образом он вышел из темницы. Но блаженный ничего не ответил и молча пошел за ними. Самой был извещен обо всем происшедшем, ему сказали, что Василий волхв и чудо сотворил силой волшебства. Патриций, заинтересованный дивным явлением, настойчиво продолжал допрос пленника. Удары мучителя не привели ни к чему. Выведенный окончательно из терпения, патриций наложил суровое истязание на преподобного, повелел заключить его в темницу и бить в течение всей недели, нанося каждый день по триста ударов плетьми и триста палками. Но Василий оставался безмолвным. Помня слова Спасителя: пусть левая рука твоя не знает, что делает правая (ср.: Мф. 6, 3), святой, проведший много лет в пустыне, не желал рассказывать о себе. С юности он был отшельником и проводил жизнь в суровых лишениях, питался злаками и кореньями, ходил постоянно босым и покрывался худым рубищем. Преподобный Василий желал получить славу не у людей, а у Бога и потому терпеливо переносил жестокие страдания, чтобы не выдать своей тайны.

По прошествии недели Самой снова призвал Василия, но вновь ничего не узнал от него. Тогда он повелел принести ремни, скрутить преподобному руки назад, крепко обвязать веревками ребра, притянуть к ним правую ногу святого и повесить его на перекладине вниз головой в темнице. Двери же он запер и запечатал своим перстнем и оставил преподобного висеть, пока не назовет своего имени и происхождения. Три дня провел Василий в нестерпимых мучениях, вися на перекладине. На четвертый день мучитель пришел к мученику и удивился, увидев его спокойное лицо; он спросил преподобного об имени и происхождении и снова не получил ответа. Наконец, уверившись в том, что никакие истязания не вынудят у Василия признания, Самой приказал освободить его от всех пут. Когда это было исполнено, присутствующие были поражены дивным знамением милости Божией. Мученик мгновенно исцелился от всех ран и повреждений и предстал окружающим совершенно здоровым. Мучитель же не только не смирился, но страшно рассвирепел, заявил присутствующим, что человек этот, по его мнению, обладает силой волшебства, и приказал назначить ему еще более ужасное наказание.

На другой день Василия бросили к огромному, свирепому и голодному льву на съедение. Но дикий зверь, увидев святого, затрепетал, затем подошел к нему и покорно лег у его ног, как незлобивый агнец. Всех присутствующих охватил ужас; они взывали: «Господи помилуй!»

Преподобный, наклонившись к лежавшему у его ног льву, погладил его правою рукой, а затем, взяв его за ухо, вывел вон, громко возглашая: «Вот агнец ваш, вот агнец!»

Но и это чудо не вразумило Самона. Он назначил последнее испытание святости человека Божия и приказал своим слугам ввергнуть блаженного в море. Слуги посадили святого в ладью и, отплыв от берега, ввергли Василия в морскую пучину, а сами возвратились к патрицию. Но Бог и на этот раз не попустил гибели святого. Два дельфина подхватили Василия на свои спины и вынесли в предместье Константинополя. Руки и ноги святого разрешились от пут, и он беспрепятственно направился к городу. Но Золотые ворота города, к которым подошел святой, были еще закрыты, и он присел около них, чтобы немного отдохнуть.