– Я! – звали к себе дальние фигуры.

– Меня возьми! – кричал чуть не в ухо стоящий рядом. – Я настоящий.

Руки тянулись, глаза искали ответного взгляда. Аринка зажмурилась.

– Рррр-ах! – рявкнуло чудище, и ряд замер. – Вишь, как домой хотят. Не удержишь.

Вода все делала нечетким, размытым. От этого казалось, что и лица стоящих постоянно меняются.

– Ты гляди-гляди, да не ошибись, – хохотнула вода. – Не ошибись… Смотри внимательней.

Аринка скользнула взглядом по всему ряду. Их тут было человек двадцать, все в одинаковых футболках, одинаковых джинсах, одинаковых кедах. Даже шнурок у всех был одинаково развязан.

– По имени угадаю, – прошептала Аринка. – Кто из вас Славка?

– Я Славка!

– И я!

– Меня возьми! Я настоящий!

– Это я настоящий!

Крикнувший это толкнул предыдущего. Тот качнулся, уцепившись за стоящего рядом, вынудив его упасть. Падая, он задел ряд, и все Славки повалились, цепляясь друг за друга. И только трое последних удержались на ногах. Аринка побежала к ним.

– Ты Славка? – спросила она первого устоявшего.

– Ну? – нагло ответил он.

– Да какой он Славка! – фыркнул сосед. – Настоящего не видишь?

Аринка замотала головой и пошла вдоль ряда – упавшие уже поднимались, дальние нетерпеливо переминались с ноги на ногу. Она всматривалась в одинаковые лица, пытаясь найти хоть какие-то отличительные приметы. Родинка? Но она у всех. Ухо оттопырено? Но у него нормальные уши. Волосы лохматятся? Но тут вода, волосы колышутся. А может, у кого нос с горбинкой?

– Да как же их тут разберешь? – жалобно пробормотала Аринка.

В ответ раздался хохот чудища. Взвихрилась вода. Аринка еле удержалась на ногах. Течение потянуло ее в конец ряда. Аринка вгляделась в крайнего. Он показался темнее остальных. Стоял, опустив глаза. На лице виднелся еле заметный шрам.

– Славный? Алексей? – осторожно спросила Аринка и вдруг испугалась, что Славка обидится. Он терпеть не мог свое имя. Из-за отца.

– Ты же Славку ищешь! – заволновался ряд. – Я Славка!

– Я! Я! По имени зови!

– Я настоящий!

Голоса терялись в общем гомоне. Сердце у Аринки забилось сильнее. По имени! Ну конечно! Знали бы они, что Славка – это не имя, а фамилия, она у него смешная – Славный, – вот его и стали звать Славкой.

Крайний поднял голову. Если у всех глаза были водянисто-пустые, то у него – карие. Знакомые.

– Славный! – Аринка схватила его за плечо и обернулась к чудищу. – Вот он! Я выбрала!

Чудища не было. Обманул?! Сбежал?!

– У-у-у-ух! – прокатился рык.

– Это он! – Аринка трясла безвольную руку, и Славка вдруг пожал ее пальцы в ответ. – Ты обещал!

– Арина? – В глазах Славки мелькнуло узнавание. – Ты что?

– Мы тут это… – Она еще крепче сжала его руку. Она силилась объяснить, но в двух словах сказать, что вокруг происходит, было невозможно.

– Убирайййййййтеееееесь! – упало сквозь толщу воды. – Воооооон!

Вслед за криком поднялась волна. Она собрала в себя весь песок, все камешки и ракушки, весь мусор со дна, ил и осклизлые водоросли, бросила в Аринку и Славку. Аринка двумя руками вцепилась в локоть приятеля, и их унесло взвихрившимся водоворотом.

Печь была необъятной. Сбоку смотреть – вроде и ничего так, а сверху – ого-го сколько места. Одних тулупов штуки три нашлось, старые одеяла, рыхлые подушки, два разноцветных рукава от телогреек. Кульков с карамелью и не сосчитать. Как будто бабушка запасалась на долгие годы жизни в осаде. Были мешочки с сухарями. Сухари – это же самое ценное, что вообще можно придумать в деревне, где нет магазина. А тут валяются без учета, и никто про них не помнит. Валенки все почему-то разноногие и разноразмерные. Словно одномоментно были обуты роты инвалидов и отправлены на фронт. Обратно никто не вернулся, парных валенок не принес.