Теперь Воронов, не выбирая, решительно вскрывал могилу за могилой, и везде его встречали крайне недовольные покойники. Меня тошнило. Внезапно мой спутник воткнул лопату в землю и вытер перепачканные землей руки о рубашку:

– Мы столкнулись с интересным феноменом. Есть основания полагать, что почва данного кладбища обладает особыми физическими свойствами и возвращает мертвым телам некоторые жизненные функции. На очередном заседании биологического кружка я предложу Наталье Александровне эту тему как материал для следующего доклада.

– Мы уходим?

– Без трупа мы не уйдем. Хватаем первого попавшегося и тащим в школу.

Хватать я никого не стала. Издали наблюдала, как Воронов извлекает из разрытой могилы ее обитателя. Труп сопротивлялся, Мишка упорствовал, а небо на востоке серело, предвещая скорый рассвет. Я глазела по сторонам, когда послышался глухой стук и стон – получив лопатой по голове, мертвец осел на землю как подкошенный.

– Барышева, бегом за каталкой! Она спрятана у ворот.

– Ты его убил?

– Во-первых, он умер достаточно давно, а во – вторых, ради науки можно пожертвовать жизнью.

– Чужой?

– Любой. Знаешь, во что обошлись человечеству блага прогресса?

Затащив тело на каталку, мы лихим галопом помчались в сторону школы. Воронов очень торопился – биология шла первым уроком. Забраться с таким грузом на четвертый этаж было абсолютно невозможно, но в этом странном, расползающемся по швам мире некоторые вещи происходили легко и незаметно. Не успела я оглянуться, как оказалась в знакомом кабинете.

– Я думаю, все пройдет успешно, – Мишка старательно присоединял к мертвецу разноцветные проводки. – Барышева, сбегай в лаборантскую, принеси колбу со светящейся жидкостью и шприц для инъекций. Если метод Франкенштейна не сработает, используем разработки Герберта Уэста.

– Кто это?

– Реаниматор. Он создал препарат, оживляющий трупы. Вещество вводится в мозг подопытного объекта и… – зазвенел упавший на пол скальпель. Воронов нахмурился, – Виктория, не отвлекай меня болтовней! Быстро за колбой, а я сбегаю проверю аккумуляторы.

Он исчез за дверью, а я отправилась в примыкавшую к кабинету крохотную каморку. Отыскать на стеллажах нужную склянку было не так легко, мне пришлось долго переставлять колбы и пробирки, как вдруг из кабинета донесся вопль:

– Где он?!

За время нашего отсутствия мертвец сбежал. Я подошла к окну – на углу улицы еще можно было различить маленькую фигурку, улепетывающую в сторону кладбища.

– Черт! До начала урока пятьдесят шесть минут! – Воронов стукнул кулаком по столу. От удара подпрыгнула и едва не опрокинулась колба со светящейся жидкостью. Он посмотрел сначала на нее, потом на меня. Взял лежавший тут же шприц, набрал препарат. – Послушай, Барышева, ради науки Джордано Бруно пошел на костер, многие врачи привили себе смертельные болезни…

– Мишка, не вздумай этого делать! Тебе еще жить да жить. Нелепо убивать себя ради какого – то доклада на биологическом кружке!

– Безусловно. Но я хотел попросить о помощи тебя, Виктория. Ты неплохая девчонка, но, будем откровенны, не слишком умная, лишенная талантов и дарований, иными словами – обыкновенная. Такие не делают истории, но зато могут послужить науке, и благодарные потомки не забудут о таком подвиге.

– Воронов, скажи, что шутишь! – Угол стола врезался мне в бедро, преграждая путь к отступлению.

– Увы! Сейчас главный приоритет – доклад. Без него Наталья Александровна не допустит меня к дальнейшим исследованиям. А знаешь, какую проблему я собираюсь решить? Проблему бессмертия! Мое открытие позволит людям жить больше тысячи лет. Барышева, не переоценивай себя, твоя жизнь не идет ни в какое сравнение с благоденствием человечества. Дай – ка руку…