А потом панели зажглись. Все разом. Опять стало светло.

Коридор был пуст.

Мы постояли немного, подышали, затем двинулись дальше. Далеко мы, правда, не ушли. Сделали шагов, наверное, двадцать, не больше, и я вдруг почувствовал боль. Не в голове, не в руках, а внутри. Сначала вроде было ничего, терпимо, но боль усилилась мгновенно, скачком. Кости, кишки, мышцы, кожа – заболело все! Меня сломало пополам, я упал на палубу.

Рядом корчился Барков. Ему было, кажется, даже хуже, чем мне, – он не только корчился, но еще и бился лицом о стену, каждый раз оставляя на ней красные разводы. Я еще подумать успел – а почему кровь у него красная? Наверное, от освещения так получается.

Я ощущал, как все мое нутро скручивается, как трескаются кости… Кажется, я кричал. Наверняка кричал. В некоторых случаях в жизни нельзя не кричать. На американских горках нельзя не кричать, особенно в первый раз. И когда тебя первый раз разрывают изнутри, тоже нельзя не кричать.

Конец ознакомительного фрагмента.