– Дим, ты косить умеешь?

– Умею, – сказал я. – С больным зубом разве не здорово закосил?

– Траву косить! Косой.

– Умею. Только никогда не пробовал.

– Сейчас запрягаем Маруську и едем в поле за травой для кроликов. Пал Данилыч рад будет.

– Да? – Я чуть не заорал от возмущения. – Воду таскай, огород поливай, карасей жарь, за жуликами бегай! Еще и сено коси! Хватит!

Но Лешка довольно спокойно меня выслушал.

– Сено, Дим, не косят. Его едят. Коровы. А телега нам нужна для перевозки вещественных доказательств. Дошло?

Дошло. Так бы и сказал.

Мы оставили Петюню в сарае и пошли к сторожу. Алешка запряг лошадь, мы положили в телегу косу и поехали в поле.

– Давай, – сказал Лешка, – коси, а я буду в телегу укладывать.

Я взял косу. Примерился, взмахнул. Она ткнулась носком в землю и застряла.

– На пятку налегай, – посоветовал Алешка.

Я обернулся, посмотрел:

– На какую? Правую или левую?

– Чудак, – засмеялся Алешка. – Не на свою пятку, а у косы.

Знать бы, где у нее пятка.

Но постепенно дело наладилось. Мне даже понравилось.

– Хватит, – сказал Алешка, укладывая в телегу последнюю охапку травы.

Я обернулся: ничего получилось. Не очень, правда, ровно. Будто стадо голодных динозавров ее грызло. Очень торопливо.

Алешка взял вожжи, я плюхнулся в телегу. Трава была влажная и очень приятно пахла полевой свежестью.

Подогнав лошадь прямо к пещере, мы перетаскали довольно тяжелые коробки в телегу.

– Но, милая! – прикрикнул Алешка и чмокнул губами.

Маруська послушно взмахнула хвостом, тряхнула гривой и не спеша зачвакала копытами по дороге.

Упрятав аппаратуру в сарай и укрыв ее пленкой, мы сдали Пал Данилычу лошадь и траву и пошли домой.

Свечерело. Кончился день. Настроение было приятное. А впереди нас ждало еще одно удовольствие.

Родители не спали. Папа что-то писал, мама что-то читала. И оба делали вид, что безумно нас дожидаются.

– Это кто же к нам пришел? – Папа закрыл блокнот и прищурился на нас, делая вид, что не узнает. – Что за молодые люди? Где-то я их когда-то видел, не припомню никак.

– Потому что очень давно, – сказала мама, захлопывая книгу. – Ты уже забыл, как выглядят собственные дети.

– Это мои дети? – ахнул папа. – Как они быстро растут!

– Только умнеют медленно, – подхватила мама. – Пейте чай – и спать. Как твой зуб, Дима? А почему ты в одном носке, Алексей?

– В кармане забыл, – буркнул Алешка, вытаскивая носок. – А чего его надевать, все равно сейчас раздеваться.

– Логично, – согласился папа. – А я сегодня лягу одетым. Утром ведь все равно одеваться надо.

Хитрит папочка, опять куда-то ночью собрался. И я знаю – куда. Черную тетрадь искать.

Сейчас мы ему отомстим за его шуточки. И я достал тетрадь из-за пазухи.

– Ой, папочка, – сказал я хитрым голосом. – Это не ты потерял? На крыльце валялась.

– Что это? – Папа взял тетрадь, пролистнул страницу, другую, углубился в чтение, обо всем забыл.

Даже мама забеспокоилась:

– Что это вы ему подсунули? Кроссворды?

– Сейчас, сейчас, – пробормотал папа, не отрывая глаз от записей. – Сейчас…

Наконец он опомнился.

– Где вы ее взяли? – спросил папа и посмотрел на нас.

Ну не врать же родному отцу прямо в глаза. И мы сказали правду:

– В пещере.

– А пещера, конечно, на дне моря? – усмехнулся папа. – По глазам вижу.

Интересные они люди, эти наши родители. Соврешь – поверят, правду скажешь – сомневаются.

– И как же вы до этого моря добрались?

– На лошади.

– Верхом?

– В телеге.

– Да… По морю… В телеге… На лошади… Ты что-нибудь понимаешь? – Папа повернулся к маме.

– Врут, как всегда, – спокойно сказала мама. – По глазам видно. – И спросила Алешку: – Как носок оказался в кармане?