– Выключите сирену! – закричал директор.

– Она выключена. Это коты и мыши вопят, – в ужасе произнёс один из полицейских.

– Надо что-то делать… Надо что-то делать, – повторял бессильно директор.

– Мы можем открыть огонь, – предложил второй полицейский.

– Нет, нельзя стрелять! Вы можете попасть в наших котов, – запретил директор

– Никогда такого не видел, – ошарашенный полицейский смотрел на поле брани. Люди не могли вмешаться в эту войну.

Тихон, сражавшийся в первых рядах, понимал, что они проигрывают. К мышам подступало подкрепление. Всё новые и новые войска. Никто из котов не знал, что делать. Главный защитник и стратег погиб. И тогда Тихон принял командование на себя. Он должен был защитить свой дом.

– Не отступать, держать оборону! – крикнул он и выскочил через форточку во двор. Он бежал так, как никогда. Быстрее ветра. Ворвался в подвал, где врезался в Котовского.

– А я всё ждал, когда ты появишься! – рассмеялся Котовский.

Тихон обнял Котовского. Как ему не хватало смеха товарища, который никогда не терял самообладания, даже в самые сложные моменты и тяжёлые времена!

– Нам нужна помощь, – Тихон уже мог только шептать.

– Мы готовы, – объявил Котовский.

Тихон вдруг увидел, что дворовые коты построены чёткими рядами, а впереди стоят полковник Гранд и Старик Кусто.

– Вы здесь? – ахнул Тихон.

– Для решающей схватки важно выбрать нужное время, – сказал полковник Гранд, – принимай командование.

Тихон повёл армию дворовых котов к музею. Их было столько, что Тихон, оглядываясь, обретал уверенность в победе. В музей они ворвались мощной, несокрушимой силой. И полковник Гранд оказался прав – мыши тут же потеряли боевой запал и начали отступать. Им стало страшно – теперь уже дворовые коты текли чёрной волной, которая только набирала силу. И наконец, точно цунами, обрушилась на мышей.

– Надо найти Голландца! – сказал Тихон Котовскому. Они бились рядом, лапа к лапе, спина к спине. – Но я не знаю, где искать!

Котовский вдруг сел, будто находился не на поле боя, а в тихом музейном дворике, и задумался.

– Времени нет. Что ты расселся? – закричал Тихон.

– Туда, за мной! – вдруг воскликнул Котовский и побежал по коридору.

– Там запасники. Сто раз проверяли, – Тихон бежал за другом, – откуда ты знаешь, что Голландец там? Откуда ты вообще знаешь про запасники?

– Твоя мама водила меня на экскурсию. И мне не понравилась одна дверь. Аж шерсть дыбом встала, – объяснил на бегу Котовский.

Они неслись по коридорам и лестницам. У Тихона уже сбилось дыхание, а Котовский бежал легко.

– Мама водила тебя в запасники? Она никого туда не водит! – удивился Тихон. – Какая дверь?

Они домчались до подвалов, и Котовский сбавил ход – шёл осторожно, крадучись. Принюхиваясь, прислушиваясь.

– Здесь, – подал он знак Тихону.

В этой каморке хранились старые швабры, вёдра, ненужные коробки и прочий хлам.

– Ты ошибаешься, – прошептал Тихон.

– Нет. Нюхай, – стоял на своём Котовский.

Тихон остановился, сосредоточился и принюхался. К знакомым запахам примешался ещё один. Даже два – краски и мышей.

– Их много. – Котовский приложил ухо к двери. – Слишком много. Вдвоём мы не справимся. Нужна подмога.

– Надо что-то придумать… – соображал лихорадочно Тихон. – Чего боятся мыши?

– Котов, – хмыкнул Котовский.

– А ещё? Мы это не проходили, мне отец рассказывал… надо вспомнить… Не могу. То, чем пользуются люди, когда мыши заводятся в домах.

– Мышеловки?

– Нет. Другое… Запахи… – Тихон пытался сосредоточиться, но никак не мог справиться с эмоциями.

– Ну, однажды мой батя избавился от крыс в нашем подвале. Знаешь как? Он поймал молодую крысу и поджёг ей хвост. Та побежала к сородичам, и те сбежали. Больше в нашем подвале не появлялись, – рассказал Котовский. – Испугались, наверное.