«Ничего не прояснилось, – думал Тихон, – стало только хуже. Что же теперь делать?»

Ночью он так и не смог уснуть – ворочался с боку на бок. Уже под утро ему приснилось сражение, будто они с отцом дрались вместе. В тот момент, когда Тихона окружило целое войско мышей, он проснулся от звонка, которым предупреждают посетителей о закрытии музея. Этим же звонком пользовались коты в случае экстренного сбора.

– Тревога, что-то случилось, – вскочил Тихон и помчался в командный пункт.

– Что случилось? Что? – спрашивал он своих коллег.

Коты-охранники пожимали плечами, быстро собирая снаряжение для боя – ловушки, мышеловки, сетки…

– Внимание! Всем внимание! – раздалось из динамиков. Тихон узнал голос главного защитника Маркиза Люсьено-вича.

– Сегодня было совершено нападение на объект номер один, – продолжал Маркиз Люсьенович. Объектом номер один у котов назывался главный шедевр музея – картина Голландца. Голландец был напичкан электроникой вдоль и поперёк, что создавало для котов определённые трудности. Раз в неделю кто-то из молодых котов случайно задевал систему сигнализации, расположенную по всему периметру картины, и весь музей сотрясался от звуков сирены. Несчастный кот тут же оказывался в ловушке – стеклянной колбе, накрывающей картину и всё, что находилось рядом с ней на расстоянии трёх метров. Ему оставалось только жалобно мяукать. Через пять минут у ворот музея стояли как минимум две машины вооружённой до зубов человеческой охраны.

– Опять кот, – вздыхал директор и шёл оправдываться перед стражами порядка.

Последний подобный инцидент случился всего несколько дней назад.

– Да разгоните вы их наконец, – воскликнул приехавший глава охранного агентства. А то получится как в сказке про мальчика и волков.

– Мам, а что это за сказка? – спросил Тихон вечером того же дня.

– Мальчик кричал: «Волки, волки!», пугая людей, а когда волки пришли по-настоящему и мальчик закричал, ему никто не поверил. Всем надоело бегать просто так, – объяснила мама, которая знала не только кошачий, но и человеческий фольклор.

Так и получилось. Сирена трезвонила, а человеческая охрана так и не приехала. Видимо, им надоело мчаться по ложным вызовам. Тихон прибежал в зал и с ужасом увидел, что Голландца на стене не было. Под стеклянным куполом тоже никого. Значит, Голландца всё же украли. Но кто? И как? Он готов был поклясться, что это не люди – никаких посторонних следов, никаких новых запахов. И главное, следы на верёвках. Тихон с ужасом смотрел на огрызки, свисавшие на стене.

Мыши. Голландца украли мыши. Но зачем? Как они отважились? Тихон отказывался верить в то, что видел собственными глазами, – следы на полу, следы зубов на верёвках. Все доказательства налицо. Картина большая, значит, были задействованы все мышиные силы, включая неопытную молодёжь.

Полковник Гранд учил своих курсантов:

– Главное – скорость. Вы должны разыскать картину раньше, чем её успеют повредить мыши. У вас на всё про всё не так уж много времени. Мыши сгрызут раму очень быстро.

Да, сейчас главное – быстро соображать. Надо найти картину и вернуть. Если появится хоть одна царапина, всё – картину придётся отправлять на реставрацию. Но куда они понесли её? Ни в одну нору такое полотно просто не пройдёт. Неужели мыши посмеют разгрызть шедевр на маленькие кусочки?

– Мы дадим решительный отпор любому, кто бы за этим ни стоял. С этой минуты объявляются экстренные дежурства, обходы территории дважды в течение тридцати минут, карт-бланш на принятие решений. Действуйте по ситуации! – кричал в это время Маркиз Люсьенович по громкой связи. Тихон даже не услышал, а почувствовал, что голос его дрогнул.