– Так потому, что не дурак, – последовал полный самодовольства ответ. – Я ведь часто не бываю дома. Зачем мне головная боль, что её таскали по всей округе в моё отсутствие? А так я спокоен. Кто на неё позарится-то? Да и старается ведь всё время угодить мне. Понимает, что некрасивая. Мне только одна выгода от такого союза.

– А всё ж дурак ты, Стёпа, – последовал неожиданный ответ косматого. – Молишься каждый день, поклоны бьёшь, а далёк от Бога. По любви не женился. Красоты боишься. От твоей бабы завсегда уйти можно без сожаления. Бог – одно из обличий красоты, а ты городишь меж вами каменну стену. Разве ж можно так стать ближе к Богу?

– Вот прицепился ты к этой красоте. У Савелия тоже жёнка некрасивая, а скажи слово о ней, так он за топор сразу хватается. Вон как любит.

– Так в том-то и дело, что любит. Для него она краше всех, потому как в ладу живут. Любовь даёт красоту. Ты-то свою бабу не любишь.

– Ох, чья бы корова мычала. Сам-то как с бабами хороводишься. Люди всё знают. Все о шашнях твоих говорят. Учить меня будешь еще.

– Да мало ли что говорят! Во мне-то любовь Божья живёт. Я люблю мир, люблю людей. Ну и баб, конечно, как часть мира. Бабы-то несчастные, в большинстве своём. За помощью, утешением идут. Вот и помогаю.

Мужчина взвалил на спину вязанку хвороста, и, бросив на косматого полный нескрываемого скепсиса взгляд, побрёл прочь.

Убедившись, что собиратель покинул их, Ада вышла на поляну.

– Дружок твой тоже пущай выходит, – кивнул в сторону деревьев крестьянин, подзывая и Ларта, решившего остаться в отдалении.

Как только гостья приблизилась, глубоко посаженные глаза мужика расширились, выражая крайнее удивление. Но стоило Адель заговорить, лицо его сделалось спокойным и добродушным.

– Мы ехали к пристани, но заблудились. Надеюсь, мы не побеспокоим вас недолгой беседой.

Крестьянин насквозь видел её лукавство. Но Ада и не старалась провести его. Она, скорее, прощупывала способности человека с таким уровнем духовной энергии. Кроме того, искала способ завести разговор.

Мужик перевёл любопытный взгляд на Ларта, который нехотя вышел из-за деревьев и, скрестив на груди руки, опёрся о сосновый ствол.

Косматый совсем не боялся этих странных, явно не случайно оказавшихся здесь, незнакомцев. Он лишь шире улыбнулся и удобнее устроился на своём месте.

– Почему вы один сидите посреди леса? – очаровательно улыбаясь, поинтересовалась Ада.

– Беседую, – без тени иронии ответил он.

– Ваш собеседник едва ли вернётся в скором времени, – ухмыляясь, заметил Ларт.

– А что, разговаривать только с людьми можно? Тот, что ушёл – дурак. Чего с ним говорить? Я здесь с самим Богом. Бог везде. В деревьях, в земле, в реке, по которой вы поплывёте в скором времени. А что создано Богом, в том он сам и есть.

– И как успехи? Бог вам отвечает? – с издёвкой спросил шевалье.

Сидящий усмехнулся.

– Вы что же, в Бога не верите?

– В то во что верю я, откликается мне. Я знаю как это действует, и умею использовать. Но поверьте, никакого мужчины с бородой, подобно вашей, на небе не сидит. Там вообще никто не сидит.

– А разве я упоминал, как выглядит Бог? – косматый бросил вопросительный взгляд. – Бог – есть Верховное. Как же можно научиться говорить с великим, не умея говорить с малым? Ты смеёшься над тем, что я беседую с деревьями, но каждое деревце, ручей и камень имеют силу. Сливаясь с ними, понимать их начинаешь. Вы становитесь едины. С людьми сложнее. Относятся друг к другу, как к вещам. Управляют да используют. Понять их порой непросто. Правильнее сказать, не всем это дано. Обычно ты думаешь, что понимаешь кого-то, но это лишь твои домыслы. Если ты не способен понять деревья, то людей и подавно не поймёшь. Это всё равно, что немой замахнётся на песню.