– А кто Руководитель игры?

– Не знаю. Мобильный у него все время меняется… Себя он именует Графом. Носит бороду и темные очки.

Чертовщина какая-то. Однако Ольга говорит правду, в этом я не сомневаюсь. Выяснять дальше?

– Ольга, а зачем вам это было надо? Игра какая-то дурацкая, для пацанов? – спросила я.

– Чтобы скучно не было…

В самом деле! Эта Ольга – одинокая, скучающая барышня. Маринина с Поляковой надоели, захотелось самой поучаствовать в чем-нибудь эдаком… Но как на эту удочку мог попасться секретоноситель Шорников?! Впрочем, теперь это не мое дело. Я практически нашла Шорникова, точнее, нашла нить, за которую можно вытянуть все остальное. А это уже дело генерала Прохорова и его подчиненных. Пусть допрашивают эту Ольгу, ищут Графа, Кирилла, «убитую» Марину. А также пусть Сократ Иванович выяснит, кто заказал меня и кто из его коллег столь не заинтересован в успешном раскрытии исчезновения Павла Шорникова. Я же, как только сообщу все это генералу, буду совершенно свободна.

– Оля, все это на самом деле несколько серьезней, чем вы предполагаете, – произнесла я довольно-таки банальную фразу.

– А вы…

– Я из ФСБ, – кивнула я, предвосхитив ее вопрос. – Подождите, я сейчас…

Достав мобильник, я набрала телефон Прохорова. Личный номер генерала не отвечал. Тогда я набрала дежурный телефон штаб-квартиры. Мне ответил голос полковника Губанова, первого заместителя Сократа Ивановича, одного из немногих сотрудников спецслужбы, знавших меня в лицо и посвященных в наши совместные с генералом Прохоровым дела.

– Евгения, где вы? Немедленно приезжайте к нам!

Голос у полковника взволнованный, такой у опытных спецслужбистов бывает лишь в крайних ситуациях типа «Норд-Оста».

– Где Сократ Иванович?

– Он погиб… Два часа назад взорвался в собственной машине.

Не прошло и часа, как я была в штаб-квартире. В кабинете генерала Прохорова, помимо меня, было еще трое. Полковник Губанов, майор Кириков и старший лейтенант Пирогов, тот самый полнеющий очкарик. Все трое были теми немногими посвященными, которые работали непосредственно со мной, кроме Сократа Ивановича. Существовало еще два офицера, но один сейчас находился в госпитале, другой недавно погиб. Таким образом, о моем существовании и выполняемых мною задачах знали в подробностях лишь эти трое.

– Сел в личную машину, хотел на обед съездить домой… – Губанов смотрел на меня, но так, точно я была прозрачным стеклом, а он смотрел сквозь него. – Два квартала проехал – взрыв. По счастью, никто из посторонних граждан не пострадал.

Некоторое время сидим молча. Можно сказать, чтим память, хотя ее полагается чтить стоя.

– Евгения, вы начали работать по направлению, которое дал вам генерал? – нарушил затянувшуюся паузу Кириков.

Майор Кириков среднего роста, коренастый крепыш, возрастом ближе к сорока. В прошлом служил в погранвойсках на таджикско-афганской границе, я называю его Пограничником. У него короткая армейская стрижка и выправка строевого офицера. Он, как мне кажется, немного недолюбливает меня, я плачу ему той же монетой.

– Разумеется, – отвечаю я, еще не зная, стоит ли рассказывать обо всех подробностях, про Ольгу и дурацкую игру, в которую якобы играл Павел Шорников.

– Доложите о результатах. – Пограничник строг по-казарменному.

– Я не в армии, вы не старшина, – ставлю я на место Кирикова весьма нелюбезным тоном.

– Не надо так, Евгения Федоровна, – голосом арбитра встревает в беседу полковник Губанов. – Считаете нужным что-то сообщить нам – сообщите, не считаете – не сообщайте.