Я просто посмотрю, и всё.

Не сказать, что я сильно разбираюсь в мотогонках, но, благодаря брату и Давиду, всё-таки слежу за новостями в этом виде спорта.

Кирилла я не раз видела по телевизору. Правда, на другом мотоцикле. А ещё он звезда рекламы. «Мобил», «Шелл», «Спарко»... И множество брендов, представляющих экипировку мотогонщиков.

Он добился многого. В то время как я стала полнейшей неудачницей.

Рука уже тянется дотронуться до руля, как позади меня кто-то прокашливается. Замираю. Мои пальцы так и не касаются байка.

Немного повернув голову вправо, вижу, что совсем рядом стоит Кирилл. Буквально в трёх шагах. Но он очень быстро сокращает это расстояние и прижимается к моей спине.

Из лёгких вырывается тихий всхлип, который он вряд ли слышит.

– Я знал, что ты передумаешь, – шепчет Кирилл, зарываясь носом в мои волосы.

С шумом втягивает носом их аромат, и по моему позвоночнику пробегает волна мурашек. Обнимает, положив ладонь на мой живот. И тут же рывком прижимает к себе ещё плотнее. Ягодицами я чувствую его возбуждение.

Но ведь это именно то, что он хотел мне показать, верно? То, как он хочет меня!

Мне надо бежать отсюда...

– Это твой байк? – произношу я, облизав пересохшие губы.

– Да, – хрипит Кирилл, вновь врезаясь в меня пахом.

Господи Боже!..

– У Давида Кавасаки, – бросаю как можно небрежнее. – А это всего лишь Ямаха.

Отпрянув, Кирилл разворачивает меня лицом к себе. Хватает за подбородок двумя пальцами, заставляя задрать голову, и склоняется к моему лицу.

– В гонках я участвую на Дукати, – цедит он сквозь зубы. – И твой жених уже через неделю узнает, какое редкостное дерьмо его Кава.

Мои губы растягиваются в улыбке. Страх перед Кириллом Савельевым и жажда видеть его взбешённым сливаются во мне воедино, заставляя поддеть его.

– Да, конечно. Кто бы сомневался...

Он грозно рычит, и теперь его лицо ещё ближе к моему. Губы напротив губ. Я судорожно втягиваю аромат его парфюма и сигарет. У меня кружится голова, но я всё равно смотрю на Кирилла с вызовом.

– Я могу выиграть не только гонку, – цедит он сквозь зубы. – Я могу выиграть у Давида и чёртов Кавасаки. И тебя!

Да, только Давид вряд ли на это пойдёт, ведь он всегда играет по правилам. Чертовски прагматичен. Давид не станет участвовать в нелегальных заездах, лишь бы потешить самолюбие Кирилла.

– Меня? – вскидываю брови. – Я не мотоцикл, чтобы меня выигрывать!

С минуту он смотрит на меня непроницаемыми глазами. Его губы всё ещё прямо напротив моих губ, очень близко. Шарит взглядом по лицу. Потом отпускает мой подбородок и отшатывается.

– Мы знакомы? – его тон меняется, становится встревоженным.

Чёрт!

– Нет.

Кирилл недоумённо качает головой.

– Странно...

Распахнув свою кожанку, потирает рёбра. Делает это машинально.

– Мне пора, я должна вернуться к Давиду, – опускаю взгляд на свои туфли.

Готова смотреть куда угодно, лишь бы не в эти пронзительные синие глаза.

– Да ладно, не убегай от меня, – Кирилл ловит мою руку, переплетает наши пальцы. – Давай сбежим прямо сейчас. Обещаю, ты не пожалеешь о проведённой ночи.

О нет, об этом пожалеешь ты!

Но вслух я говорю совсем другое:

– Прости, возможно, ты неправильно меня понял. Я лишь хотела быть дружелюбной.

Да уж, конечно...

– Ты можешь и дальше быть дружелюбной, – говорит он с дерзкой улыбкой.

Подносит мою руку к своим губам и невесомо целует тыльную сторону ладони. И костяшки пальцев.

Всё внутри меня замирает. И умирает. Потому что вот это вот всё – самый сексуальный парень, какого я когда-либо встречала, с ростом около метра девяносто, синими глазами, белоснежной улыбкой, чувственными губами и телом греческого бога – мне никогда не достанется.