Рядом лежал кожаный мяч грязно-бежевого цвета, глаз невольно зацепился за необычную маркировку на нем. Штамповка на нем гласила: «мяч футбольный, Синьковская кожгалантерейная фабрика, ОСТ 62-42-75».

Рядом с мячом валялась раскрытая деревянная шахматная доска с потертыми клетками. Фигурки были разбросаны вразнобой по земле.

Вопросы закружились вереницей, ставя меня в тупик. Правда, особо не до подумать было, потому что толстяк вдруг схватил меня за грудки и принялся судорожно трясти.

– Вставай!

Ну и я недолго думая, на автомате влепил хулигану боковой в ухо.

БАМ!

А нечего руки распускать. Тело среагировало послушно, как будто не было на плечах почти семи десятков прожитых лет, щедро приправленных спортивными и бытовыми болячками! Удар получился плотным, но одновременно каким-то вялым, будто не ударил, а так, похлопал ладошкой по одному месту. Резкости не хватило. И силы. Вот и толстяк не упал, хотя даже в семьдесят в моих руках остался ещё, так сказать, динамит. На двоих таких пионеров точно хватило бы…

– Ты че, дурак? – обиженно выдал парень, его верхняя губа затряслась.

– Что происходит? – проговорил я и не узнал своего голоса.

– Тебя мячом припечатало. И ты такой, брык об землю! Я думал все… А ты ожил, фу-ух! И дерешься!..

Он попятился, схватившись за ухо. Блин, да он же ребенок совсем, лет тринадцать-четырнадцать – школьник, просто здоровенный вымахал, особенно в районе пояса. Одет он был в белую рубашку с коротким рукавом, синие шорты выше колена и белые гольфы. На ногах простенькие сандалии. Я разглядел на рубашке пионерский шеврон со звездочкой и тремя лепестками пламени на макушке. Вылитый пионер, образцовый, только пилотки не хватает.

Я вскочил и тотчас почувствовал легкое головокружение. Тянуло в районе правого виска. Чувство такое, будто мне этим самым кожаным мячом чуть голову не оторвали.

– Ты кто такой? – спросил я, но тут же запнулся.

Что еще за ломающийся голосок, как у Макара Гусева из «Приключений Электроника»? Свой голос я снова не узнал. Больше того, взгляд мой теперь упал за спину толстяка, где высился забор и ворота с невероятной надписью на щите:

«Пионерский лагерь „Искра“ КГРЭС номер 3 им. С.М. Кирова».

По левую сторону от щита на ограде застыл рисованный герб СССР, по правую – портрет Ленина. Ну и декорации…

Боковым зрением я видел, что всё происходит у небольшого пустыря, рядом с забором, в котором имелась дыра, достаточная, чтобы в нее пролезть.

Интересный Рай… Вот только в этом Раю вместо Адама и Евы ко мне от забора шла троица молодых, но крепко сбитых подростков явно хулиганской наружности. Ухмылочка дерзкая, и сквозь зубы умело сплевывают.

Мелькнула мысль, что вся эта детвора – не такая уж и мелкая, где-то на голову выше меня теперешнего. А вот я прям заметно уменьшился в размерах. Будто попал в чужое тело.

Явно обиженный толстяк, держась за ухо, схватил лежавший на земле велосипед. Я тотчас узнал «Урал» и поймал себя на мысли, что велосипед видится мне каким-то громоздким. Ну конечно – моя нынешняя оболочка не такая габаритная, как раньше.

– Ну все, Миха, нам теперь крышка… – толстяк неуклюже попытался оседлать велосипед, но из-за трясущихся от страха рук получалось скверно.

Он то и дело зыркал на приближающуюся троицу и облизывал губы.

– Куда собрался, а ну стой, Сеня! – крикнуло рыже-конопатое «чудо», выделяющееся из гоп-компании, явно вожак.

Пухлый, тем временем, вскарабкался на велосипед. Пускай едет, толку-то от него. С тремя у меня шансов справиться не очень много при нынешних моих вводных. И эти трое, к тому же, были не только высокие, но и, в отличие от толстяка, хорошо физически развитые. Спортивные. Конопатый, видимо главный из них, был широк в плечах. Второй имел бульдожью рожу, чуть побитую оспинами, и взгляд совсем не обремененный интеллектом. Еще и белобрысый. Третий высокий и худой, но не дистрофик, а жилистый.