А вот Тамерлан этого не понимал и рвался в бой.

– Я этому козлу сейчас всю морду расквашу! – кипятился он, из последних сил сдерживая себя, чтобы не реализовать свою угрозу в ту же секунду. – Тоже мне, герой выискался! Или он что, думает, что если из Англии приехал, значит, самый главный и ему все можно, что ли? Ну так боксерскую перчатку ему за воротник! За слова отвечать надо!

– Да подожди ты, Тамерлан, – как можно миролюбивее отреагировал я, – скорее всего, он не имел в виду ничего такого и вообще не ставил целью оскорбить тебя.

– Да что ты говоришь! – с издевательской интонацией отозвался Тамерлан. – А что же он хотел, по-твоему, с такими записками? Предложить дружить домами всю жизнь? Это у них так делается, да?

– Я не об этом, – отмахнулся я. – Просто, понимаешь, у них так принято делать перед боем, ну, чтобы разогреться, что ли… Короче, для нас это – хамство и оскорбление, а для них – ну, что-то вроде игры, или вступления к бою. В общем, не обращай внимания.

– Ага, – все так же злобно кивнул Тамерлан. – «Не обращай»! Я ему сейчас так не обращу… Ты-то, скажи мне, с какого перепуга за него вступаешься, а? Ты вообще-то должен быть сейчас на моей стороне, а не за буржуев сражаться!

– Я и есть на твоей стороне, – поспешил заверить его я. – И ни за каких буржуев я не сражаюсь, а совсем даже наоборот – пытаюсь уберечь тебя от неприятностей.

– Смотри, как бы эти неприятности на тебя не обрушились, – с недоброй интонацией произнес Тамерлан, рефлекторно разминая кулаки. – Вообще-то тех, кто начинает мне мешать, я долго без внимания не оставляю. И они потом очень сильно об этом жалеют.

– И учти, – поспешил перебить его я, пока зарождающийся конфликт не перешел в массовую драку, – Если ты его хоть пальцем тронешь, то он вполне может побежать и пожаловаться своему тренеру, а тот доведет все это дело до уровня организаторов чемпионата, и тебя могут мало того, что вышибить с соревнований – вообще есть шансы в полицию загреметь.

– Чего? – у Тамерлана полезли глаза на лоб от изумления. – Он чего, еще и стукач, что ли? Или, вернее, получается, они все там стукачи? Если два пацана между собой что-то выясняют, другим там вообще делать нечего, а уж стучать – это последнее дело!

– Да по-другому у них все, Тамерлан, – продолжал уговаривать я. – Это не значит, что кто-то плохой, а кто-то хороший. Я же говорю – другая культура, другое воспитание. Ну вот скажи – ты что, хочешь, чтобы тебя сегодня же или завтра сняли с соревнований и с позором отправили домой?

– Нормально! – еще сильнее возмутился Тамерлан. – То есть, получается, он тут может выпендриваться как ему заблагорассудится, а домой отправить надо меня? Отличная у них логика, ничего не скажешь!

– Логика у них простая, – терпеливо продолжал объяснять я. – Боксер пожаловался, что другой боксер полез с ним драться, и, допустим, нанес какие-то травмы – пусть даже совсем легкие. Этого, согласись, вполне достаточно, чтобы объявить такое поведение неспортивным и дисквалифицировать этого боксера. А что он там тебе наплел – на это вообще никто обращать внимания не станет. Ну сказал что-то и сказал, за слова, знаешь ли, наказания нигде не предусмотрено.

– Извращенцы они какие-то все, – сказал Тамерлан, поглядывая на своего обидчика. – Его бы к нам во двор вечерком – я бы посмотрел, какое наказание и за что ему было бы предусмотрено. Думаю, там бы он таким борзым не был, в момент бы вся дурь куда-то испарилась. И слиться бы никуда не позволили, а уж если бы настучал кому-то – так до конца жизни ходил бы и оглядывался.