Я не знаю, чем я смогу помочь. Я люблю лошадей, но ни разу не видела по настоящему разъярённое животное. А бокс тем временем открывают, вталкивают меня внутрь и сразу же захлопывают за моей спиной. Мило, очень мило. Конь смотрит на меня, дышит шумно, вижу, как трепещут его ноздри, как напряжена каждая мышца его тела. Смешно, но он кажется похожим на Черкеса.

- Уйдите, - прошу я мужчин. – Он вас боится.

Они послушно делают несколько шагов назад. Черкес курит, я чувствую, что этому коню не нравится сигаретный дым. Мне хочется шагнуть к нему, провести ладонью по мощной шее. Он красив, этот конь. Он такой белый, что глазам больно. Даже заточение в этой клетке не смогло лишить его красоты. Но пока я стою на месте, мне не хочется ни сломанных рук, ни сотрясения мозга. Хватит того, что у меня жизнь сотряслась.

- Ты боишься, - я шепчу тихо, так, чтобы не услышали мужчины, только конь, которому адресованы мои слова. – Тебя продали и заперли в клетке… Удивительно, но я тебя понимаю. Я знаю, что это такое.

Решаюсь и делаю крошечный шажок к нему. А потом все же тяну руку и касаюсь шелковистой, даже на вид, шкуры.