- Невозможно,- невозмутимо хмыкнула Саранча,- у каждого пациента свой куратор, приставленный к нему с самого начала лечения. Ваш клиент – Лев Смелов.

Я вывалилась из офиса в состоянии близком к истерие и понеслась в домик где оставила противного жирдяя. Ну ничего, он сам откажется от меня, уж это я ему устрою. А вообще надо бы перечитать договор. Хороша же я была вчера, когда рылась в его исподнем. Представив, как выглядела со стороны, передернулась. Кошмар. Он же подумает, что я сумасшедшая. Да и черт с ним.

И вот теперь я валяюсь в постели, не в состоянии даже почистить зубы, хотя уже час как должна гонять противного Льва, как сидорову козу по беговой дорожке и следить за питаниемм несносного Гаргантюа,у которого вчера с боем вырвала из пасти батон колбасы. И самое страшное, что я похоже заразилась от него проглотством, потому что едва дотерпела чтобы не проглотить отвратительный деликатес экспроприированный у жирдяя, пока на спринтерской скорости неслась в свое жилище, размахивая палкой брауншвейгской, как знаменем полка. Точно, это от дурацкой колбасы меня сегодня так колбасит.

Я все же встала с кровати, точнее стекла на пол, пытаясь размять затекшие коечности. Наконец у меня получилось подняться, и я пошатываясь, побрела в уголок задумчивости, когда в дверь требовательно позвонили.

- Да пошли вы все к черту,- пробубнила я себе под нос, но направление движения изменила, и держась за стену поплелась открывать кому то, кто так настойчиво домогался сейчас моей персоны, совсем забыв, что на мне просвечивающая насквозь ночнушка. Ребенок сегодня решил, что его мамуле кроме тошноты думать больше не стоит ни о чем и лишил меня ума, способности мыслить ясно и чувства самосохранения.

- Доброе утро,- пробасил Лев, стоящий на пороге. Я хрюкнула в ответ, что – то типа, здрасти, рассматривая облаченного в спортивные шорты и футболку туго натянутую на объемистое пузо жизнерадостного «красавца», беззастенчиво пялящегося куда то в район моего декольте.

- Вообще оборзел? – взревела я, проследив взгляд этого нахала.

- Олеся, а вы всегда так встречаете гостей? Или только я настолько вам безразличен, что вы меня даже не принимаете в расчет, как мужчину? – хмыкнул Смелов.- Выглядите, кстати, краше в гроб кладут. Но фигурка, что надо. А трусишки, вообще зачет. И вот честно, у меня есть сейчас в отношении вас определенные фантазии. А еще, я бы чего нибудь съел.

- Хамло,- задохнулась я, и только тут до меня дошло, что я стою перед этим гадом, практически в чем мать родила. Я взвизгнула, и ломанулась вванную, даже забыв о тошноте и борясь с желанием растерзать мерзавца стоящего в дверях.

Когда я вернулась в прихожую, наглого Льва там уже не было, зато из холла неслось бодрое пение, доводящее меня до нервной почесухи. Я поскрябала пальцами живот, слушая завывания Льва, и двинула на звук, похожий на помесь бензопилы и скрипа пенопласта по стеклу. Нахал рылся в моем холодильнике. Зря, поживится в белом ящике у меня нечем. Он тоже это осознал явно, судя по расстроенному выражению на круглой физиономии

- Я вас не приглашала войти,- вредно вякнула я, поплотнее закутываясь в халат, который вчера, к счастью для себя, оставила в ванной.- И кто вам позволил рыться в моем холодильнике?

- Зато вы вчера сказали, что придете ровно в семь. А я терпеть не могу ждать, и страшно проголодался. А завтрак в столовой, между прочим только до восьми, чтоб вы знали.- начал жаловаться Лев.

- Вам не вредно не поесть,- тошнота, при мысле о еде, снова поднялсь и в полный рост раскинула крылья. Твою мать, только бы опять не показать себя во всей красе, перед этим наглым толстяком. Хотя, чего уж там. Лев Смелов видел меня уже со всех сторон, даже умудрился меня заклеймить своим семенем, совершив невозможное. Заделал ребенка практически бесплодной бабе. Герой, мать его за ногу. А теперь глумится, гад. Посмеивается над моим видом. Знал бы ты, дружочек, кто виноват, что выгляжу я, как зомби на третий день восстания из мертвых.