– Ты думала он так просто тебя отпустит? – вокруг нее зашелестел низкий голос, словно крылья сотни летучих мышей. – Аргот не упустит шанса проучить тебя, Эзренария.

– А ты наконец решил выполнить свою работу? – она медленно обернулась к Олуму и выразительно изогнула бровь.

Бог смерти стоял в паре футов от нее с абсолютно непроницаемым лицом. Его черные волосы завивались на концах и обрамляли квадратное лицо. Всегда нахмуренные брови придавали и без того суровому лицу, слишком грозное выражение.

– Мариф, – сухо ответил он, и Эзра усмехнулась.

– Как ты успел попасть к нему в должники?

– Это тебя не касается, Эзренария. Но Мариф потребовал, чтобы я проводил тебя.

Олум развернулся и зашагал прочь, даже не подумав убедиться в том, что Эзра идет за ним. Младший брат Аргота был молчалив, холоден и смертельно опасен.

– Он не мог потребовать, чтобы ты занялся душами? – быстро догнав его, спросила Эзра.

– У Марифа свои мотивы.

– И как долго ты был ему должен?

– Примерно восемьсот лет.

Эзра удивленно уставилась в широкую спину Олума. Мариф выжидал восемьсот лет, чтобы потребовать долг? Это было так непохоже на ее брата, что она даже не сразу поверила Олуму. Но бог смерти был слишком серьезен для того, чтобы хотя бы раз в жизни пошутить. Поэтому ей просто пришлось напомнить себе – Мариф не так прост, как хочет казаться. И свой интерес во всем этом у него точно есть.

– Пришли, – Олум резко остановился, и, выглянув, из-за его плеча Эзра заметила дверь.

В этот раз она выглядела иначе. Что-то среднее между мутным изумрудом и заболоченным прудом посреди Йола.

– Это другая дверь? – удивленно спросила она.

Эзра с трудом помнила, как дверь выглядела раньше, менялась ли она или всегда оставалась одинаковая? Боги были заняты собой, своими утехами, проблемами и междоусобицами. Последний раз Дорусом пользовались, когда Аргот решил изгнать собственную сестру, но тогда никто не видел дверь. Отец предпочел сделать все сам.

– Дверь всегда одна, – не очень понятно ответил Олум на ее вопрос. – Тебе пора. Ты знаешь куда хочешь попасть?

– Да, – Эзра уверенно кивнула, представив ужасно липкий пол и все остальное, что успела запомнить из окружающей ее обстановки.

– Тогда ты попадешь куда надо.

Эзра хотела подойти к двери, но остановилась, заметив пристальный взгляд Олума. Бог смерти внимательно посмотрел на нее, а затем наклонился так близко, что Эзра смогла разглядеть, едва различимую серебристую полоску между его черным зрачком и такой же абсолютно черной радужкой.

– Ты глупа, Эзренария, раз считаешь, что можешь противостоять моему брату без каких-либо последствий. Может ты и не разделяешь его методы, но должна понимать – погибнут или люди, или мы. Подумай, готова ли ты пожертвовать собой в этой войне?

Не дожидаясь ее ответа, Олум резко развернулся и, кажется, растворился в серой пелена Йола.

– Спасибо, дядя, – хмыкнула Эзра, едва слышно. – Очень мотивирующая речь.

Шорох, подбирающих к ней со всех сторон рухаров, заставил Эзру поторопиться. Без лишних раздумий она подошла к Дорусу, а затем шагнула сквозь него.

Эзра снова оказалась на полу, а он снова был липким. Поднявшись на ноги, она брезгливо вытерла ладони о штаны.

– Такое ощущение, что этот пол не мыли целое тысячелетие, – скривившись, пробормотала Эзра, оглядываясь по сторонам.

– Простите, но мы закрыты, – слева раздался низкий голос, который показался ей знакомым и Эзра повернулась в ту сторону. – Откроемся через час, так что…

Мужчина, стоявший напротив нее поднял голову и замер. Это, несомненно, был тот же человек, что и вчера. На этот раз на нем была голубая рубашка в клетку, накинутая поверх серой футболки, и никакого полотенца не плече. Эзра окинула его внимательным взглядом и сделала шаг вперед. Аска должна была остаться здесь, а значит этот мужчина мог знать, где она.