От слов Энки боги присмирели. Они плакали и были полны сожаления. Мами, повитуха богов, рыдала: «Как я могла говорить такие злые слова в собрании богов? Я сама породила их; это мои люди».

Так Энлиль и Энки пришли к соглашению. «Вместо потопа пусть приходит лев и терзает людей. Вместо потопа пусть приходит волк и терзает людей. Вместо потопа пусть голод истощает землю. Пусть война и мор ожесточают людей».

Божественное согласие было достигнуто. Энки явился к лодке и взял Атрахасиса за руку. Он взял за руку его жену. Он прикоснулся к их лбам и заявил: «Отныне и впредь этот мужчина и эта женщина да будут такими же, как мы, боги»[1].

Если древний шумерский эпос об Атрахасисе и потопе, сочиненный более 4000 лет назад, вам что-то напоминает, то так и должно быть. Истории о губительном потопе, убивающем все человечество, кроме немногих счастливцев, – одни из самых древних и наиболее распространенных в человеческой истории. Этот миф – в каком-то смысле квинтэссенция коллективной памяти: большинство ученых считают, что он основан на действительно имевшем место в отдаленном прошлом катастрофическом наводнении. Собственные версии мифа о потопе имеются в Египте, Вавилоне, Греции, Индии, Европе, Восточной Азии, Северной и Южной Америке и Австралии. Причины потопа часто зависят от того, кто рассказывает историю. Различны условия, боги, концовки – все это переработано с учетом особенностей культуры и религии рассказчика.

Герой Атрахасис известен под многими именами. В вавилонском «Эпосе о Гильгамеше» его зовут Утнапиштим. В «Вавилонской истории», составленной греком Бероссом в III веке до н. э., его имя – Ксисутрос (Зиусудра), а вместо шумерского бога Энки действует греческий Кронос. В Библии Атрахасиса называют Ноем, а Энки становится еврейским богом Яхве. В Коране речь идет о Нухе и Аллахе.

Но какими бы ни были условия и причины потопа, как бы ни звали богов и героев, большую часть историй о потопе можно возвести к единому источнику, написанному на первом письменном языке первой великой цивилизацией – шумерами.

Аграрная революция, произошедшая около 10 000 лет назад, быстро распространилась по Плодородному полумесяцу, а пика достигла на изобильных аллювиальных равнинах древней Месопотамии. Вклинившаяся между двумя легендарными реками творения, Тигром и Евфратом, на территории современных Ирака и Сирии, Месопотамия (в переводе с греческого – Междуречье) обладала умеренным климатом и была подвержена периодическим наводнениям, что создало богатую минералами почву и подготовило расцвет сельского хозяйства.

К 9000 году до н. э. по всему региону уже существовали обширные сухие сельскохозяйственные пространства, особенно на юге, где в дельте двух великих рек, сливающихся и впадающих в Персидский залив, появились небольшие деревни рыбаков. К 7000 году до н. э. в Месопотамии были одомашнены наиболее распространенные виды растений и животных, за исключением лошадей и верблюдов. Следующие два тысячелетия происходила обширная экспансия сельского хозяйства на запад, в Египет, и на восток – на Иранское нагорье. Расположенные рядом деревеньки рыбаков и крестьян стали объединяться, формируя протогорода. В Чаталхёюке (Чатал-Хююке) в Южной Анатолии в 7000–6500 годах до н. э. в большом сельскохозяйственном поселении стояло около тысячи домов и существовали искусно украшенные святилища в честь богини плодородия. Около 6000 года до н. э. в Северной Месопотамии появилась халафская культура, известная своими гончарными изделиями. Примерно через тысячу лет халафскую культуру с доминирующих позиций в регионе сместила убейдская, которая доходила до юга Месопотамии и даже до современных Бахрейна и Омана.