Привыкнув к обыденному ходу вещей, человек начинает рассматривать все окружающее рационалистически и анализирует происходящее с самим собой как нечто внешнее. Незаметно он привыкает и к тому, что его вера тоже должна быть всегда разумно обоснованной, то есть рациональной, понятной и предсказуемой. Мы знаем, что Христос – Сын Божий, Который пришел, чтобы спасти нас от греха. Это стало обыденным, и для того, чтобы верить, кажется, ничего особенного не требуется – все и так понятно. При этом подлинной веры может не остаться даже «размером с горчичное зерно», а то, что мы называем верой, будет просто составной частью культурной традиции и обычной человеческой жизни. Например, мы традиционно одеваемся – женщины носят юбки, а мужчины брюки (хотя бывает и наоборот – например, в Шотландии), зимой одеваем пальто и шапки, а летом шорты и майки, традиционно ходим в церковь, привычно целуем иконы, исповедуемся и причащаемся. Таким образом, происходит нечто страшное – таинство веры подменяется привычной и духовно не переживаемой обыденностью. Легко предается забвению ощущение и переживание того, что на Литургии мы причащаемся Живого Бога, как это сказано и заповедано Им Самим (см.: Мф. 26: 26–28).

Окружающая нас рациональная жизнь привычно устраивается на годы и десятилетия – сегодня, завтра и послезавтра мы встанем, пойдем на работу, потом домой, помолимся, сходим в церковь, будем растить детей и внуков. Вера же, будь она хоть с горчичное зерно, опровергает все привычное и обыденное, – вот гора стояла здесь, а теперь ее можно взять и верой передвинуть в другое место. Бессмыслица в бытовом представлении, о которой мы не в состоянии подумать всерьез. Так и подлинную веру, способную двигать горы, мы не воспринимаем всерьез. Именно об этом предупреждает Христос.

Получается, что человек сам по себе не может верить всерьез, по-настоящему и до конца. Не только традиционно, вошедшим в привычку внешним образом, а изнутри, в глубине своего «я», то есть экзистенциально – так, чтобы это всегда заново переживалось всем человеческим существом. Когда нечто подобное появится в человеке хотя бы в малой степени, то ему станет возможно все. Иисус дает абсурдные примеры, чтобы опровергнуть наше бытовое, рациональное представление о мире как о заведенном часовом механизме, который одинаково тикает по своим законам день за днем и год за годом. Сын Божий пришел, чтобы, затронув, уязвить человека подлинной верой. Поэтому Он говорит ученикам, что им возможно было бы все, но в них нет веры и с горчичное зерно. Они печалятся, потому что не верят, что Христос будет распят и воскреснет. Какая печаль, если верить в воскресение Христа? Но ученики чувствуют и понимают лишь то, что Его убьют, если Он пойдет в Иерусалим. К тому ведут все предшествующие события, и Христа действительно готовятся убить. Намерение властей очевидно, поэтому ученики не хотят Его пускать, и Петр прямо этому препятствует. Но ответ Иисуса один: вы ищете человеческое, а не то, что от Бога (ср.: Мф. 16: 23).

Первая часть пророчества Христа о Себе понятна ученикам и печалит их. Люди умирают, чтобы уйти от нас навсегда, – это ясно всем, потому что это часть нашего быта, не самая приятная, но не требующая доказательств или веры. Вторая часть пророчества может быть воспринята только верой – то, что Христос в третий день воскреснет, не укладывается в традицию и человеческие обычаи. Нужна вера, которой нет даже с горчичное зерно. Христос говорит вроде бы абсурдные вещи, обращая внимание не только апостолов и учеников, но и каждого из нас на то, что вера – это нечто иноприродное по отношению к нашей обыденности. Она дается для того, чтобы вывести человека из бытового равновесия и заставить внутренне измениться. Святой Дух наполняет человека верой и внутренне преображает его. Тогда мы узнаем, что Христос воскрес, и убеждаемся в подлинности Христовых Тайн, которых причащаемся под видом хлеба и вина. Тело и Кровь Христа, которые распределяются между верующими, это не плоть и кровь умершего на кресте человека. Мы принимаем Его Воскресшего, то есть живого, что невозможно представить рационально. Это не укладывается в рамки бытового сознания, но в том и состоит смысл Таинства. И оно бывает реальным и действенным, когда есть вера величиной хотя бы с малое семя.