Кажется, здесь. Попробуем…
Первое погружение результатов не дает.
Двадцать метров – не мелководье, однако волны все же «стаскивают» от берега мусор и муть. Сейчас большой волны нет, но для детального исследования дна приходится по нему едва ли не ползать. Дело в том, что видимость под водой напрямую связана с освещенностью дна, а та, в свою очередь, зависит от положения на небе нашего светила. Наиболее глубоко солнечные лучи проникают на экваторе, когда солнце висит в зените. При погружении в тех краях иногда кажется, будто причудливый рельеф просматривается до отметки метров в триста. На самом деле цифра поскромнее, но тем не менее в заполярных районах такой фокус не проходит – там вода несравнимо прозрачнее, а без искусственного освещения и на глубине семидесяти метров черта с два и собственную руку увидишь.
Вторая попытка. Немного смещаюсь от обследованной территории к северо-западу. Около двух минут шныряю галсами над подводными барханами и, ничего не обнаружив, снова поднимаюсь вверх.
Третий заход. Прочесываю дно юго-восточнее отправной точки. Пусто.
Поднявшись на поверхность, ложусь на спину. Пора немного перевести дух, а заодно сместиться подальше от берега.
С четвертой попытки натыкаюсь на вытянутый предмет, наполовину присыпанный песком и мелким камнем. Солнце еще низковато и недостаточно хорошо освещает мутноватое дно, чтобы с приличного расстояния точно классифицировать происхождение находки. Решаю подплыть ближе.
Вот оно. Нечто длинное – метров семь, жутко старое, изъеденное коррозией.
Осторожно сбрасываю ладонями грунт и узнаю один из стандартных калибров: 533 миллиметра. Дабы окончательно убедиться в том, что передо мной торпеда, смещаюсь к хвостовой части и снова изображаю из себя земснаряд.
Четыре полусгнивших стабилизатора и останки двух соосных гребных винтов. Это очень старая конструкция боевой торпеды. Где-то мне доводилось ее видеть…
Впрочем, пора наверх.
Поднимаясь, краем глаза замечаю и второй продолговатый предмет, лежащий немного дальше.
«Неужели следующий сюрприз Второй мировой войны? – заползает в голову нехорошая мысль. – Если так, то я влип. Сейчас товарищ Анапов из Агапы насядет: нырни еще разок – уточни, сколько там этого добра…»
Внезапно боковым зрением улавливаю некую странность: вторая торпеда будто оживает и с невероятной скоростью срывается в сторону открытого моря.
Господи, что за хрень?
Разворачиваюсь и пытаюсь разглядеть непонятное явление.
Не получается – слишком мутная вода делает видимость отвратительной. Заинтригованный, я вновь устремляюсь к поверхности…
Глава 2
Турция, Стамбул.
Одиннадцать месяцев назад
– Мост, – негромко предупреждает Мехмет.
На самом деле до моста еще пилить и пилить. Просто грузовичок с легковым авто, перевалив через возвышенность и покинув район Бейоглу, оказались на спуске с отменным видом на пролив и Первый Босфорский мост.
Башкурт нажимает несколько клавиш на мобильном телефоне.
– Да, босс, – отзывается водитель грузовика.
– Скоро улица Бешикташ и поворот на бульвар – не проскочи.
– Да-да, мы помним…
По мере приближения к висячему мосту и к главной цели поездки напряжение нарастает. Подцепив из пачки очередную сигарету, главарь цедит сквозь зубы:
– Повтори-ка наши действия, Мехмет.
– Если дорожная полиция тормознет грузовик, останавливаемся метрах в двадцати сзади, – четко отвечает сидящий за рулем тридцатилетний турок.
– Правильно. Что дальше?
– Мы как будто не с грузовиком – сами по себе. Осторожно наблюдаем за проверкой и ждем.
– Чего ждем?
– Окончания проверки.