Потихоньку приблизившись к арке между домами, разглядел темные кучки на земле и стоящий рядом небольшой силуэт, который приглушенно матерился. Вернее, нет. Не матерился, а ругался возмущенным девчачьим голосом:

– Скоты! Подонки! Мизерабли! Сволочи! Получили? Получили, гады? Будете знать!

Не особо высовываясь и приподняв ствол, я влез в этот монолог:

– Мы патруль! Оружие на землю. Повернуться лицом к стене! В случае невыполнения – стреляю на поражение!

Силуэт от неожиданности подпрыгнул, тоненько сказал: «Ой!» и, шустро повернувшись, дал деру. Но как я уже говорил – здесь не было дорожного покрытия от Собянина, поэтому буквально сразу мамзелька (а судя по голосу, это именно девушка) навернулась. Брякнулась с размаху, но при этом лишь тихо охнула и, быстро вскочив, собралась продолжить бегство. Но не успела, так как я оказался рядом и, схватив беглянку за шиворот, остановил ретираду.

Свой пистолет она выронила при падении, поэтому выстрела я не опасался. Разве что ножа, могущего оказаться у девахи. И по уму ее сейчас надо шваркнуть о стенку (чтобы потерялась), после чего спокойно обыскать. Но взглянув в круглые от ужаса глаза и разбитый при падении нос, просто слегка отпихнул дамочку в сторону, так чтобы она оказалась между мной и Магой, после чего сурово кивнул на лежащих и спросил:

– Дружков своих покрошила? Награбленное не поделили?

Та вначале недоуменно хлопнула ресницами, а потом выпалила:

– Да вы… Вы! Как вы могли такое подумать! Я домой шла, а тут эти. Сумочку отобрали, а там все деньги были… А потом один – мерзкий, чесноком воняющий, меня хватать начал! Вот я и начала стрелять…

Офигеть… если эта красотка не брешет, то можно лишь позавидовать ее самообладанию и общей шустрости. Троих громил завалить, да еще в такой обстановке, не каждый мужик сумеет. Или все-таки она врет, и это просто бандитская шмара, которая что-то не поделила со своими подельниками? Ведь даже сейчас бабы такие встречаются, что по жестокости не уступают тертым каторжанам. Ладно, сейчас выясним:

– Документы.

Девчонка растерянно оглянулась и, показывая рукой на лежащее тело, пояснила:

– Вон у того, что с бородой, моя сумочка. Документы в ней. Он ее, когда отобрал, за пазуху себе сунул.

Ну, вот в принципе и разъяснилось – не шмара. Скорее всего, правду говорит. Чендиев быстро извлек из слабо стонущего бандита искомое, и я, при свете спички прочтя бумагу, спросил:

– Что же вы, гражданка Ласточкина Елена Михайловна, ночами шляетесь? Не знаете, какая обстановка в городе?

Та всхлипнула:

– Знаю… Просто сегодня на работе задержаться пришлось. Наш завотдела Тришкин сказал, что необходимо именно сегодня напечатать те бумаги. А когда уже все разошлись, приставать начал, скотина! Когда пистолет увидел, то испугался и потом вслед орал, чтобы я даже не возвращалась. И мало того, что работы лишилась, так тут еще и эти…

Губы у Ласточкиной задрожали, превращаясь в квашню, и она заревела.

В этот момент подал голос один из «убитых». Видно, от сырой прохлады придя в сознание, он со стоном протянул:

– Убила… Как есть убила, сучка…

Опустившись на колено рядом с раненым, я быстро спросил:

– Земеля, кто тебя убил? Кто эта девка?

Тот, еще плохо соображая, протянул:

– Хрен его знат. Кака-то тварь из блахородных. Сразу на нож ее надо было ставить. Сразу, а не развлекатси… Дык хто ж ведал, шо оно так обернётси?..

– Так ты ее не знаешь? Она разве не с вами была?

– Нет… Мы енту падлу ране не видали. Ты, паря, давай, того, к дохтору мине тащи… А уж я те отплачу по-царски… Золото дам… Давай…