Меня как пружиной сбросило с постели, и я, как был, в слаксах и майке, пошел к двери. На пороге топтались две женщины – одна почти девочка, с ребенком на руках, вторая старше, лет сорока. В глаза бросился здоровенный пузырь, сидящий на несчастном ребенке, который задыхался и синел, – «слизняк» сидел на горле.

– Вы Петр, да? – с надеждой спросила старшая женщина. – Нам сказали, что вы можете снимать порчу, не поможете нам? Ребенок сильно болеет, может, порчу на него навели? Мы уж всех врачей обошли – никто не помогает, а мальчишка чахнет и чахнет! Помогите, ради Христа! Мы заплатим, все что есть отдадим, помогите, пожалуйста, не откажите!

– А кто вам сказал про меня? – Я рассматривал «слизняка» и удивлялся, как ребенок еще жив при таком здоровенном гаде на шее. – Помогу, конечно. И не надо ничего, так помогу. Да, на нем порча, и очень сильная, но сейчас мы ее прихлопнем! – Я протянул руку и коснулся «слизняка». – Есть! Готово! Порчи больше нет. Если что, приходите.

Я повернулся и ушел в квартиру, оставив недоумевающих женщин:

– Что, уже все?

– А что вы ожидали? Танцев с бубном, завываний и каких-то молитв древним богам? Все, готово. Если снова начнется – приходите. А пока – видите, он повеселел и сделался розовый, дышит как следует, живи, братишка!

Я помахал пацаненку, улыбнувшемуся мне, и пошел на кухню искать банку со спрайтом – почему-то мне привиделось, что она где-то в холодильнике была прикопана на черный день, – в глотке пересохло, просто до очумения. Были бы бабки – сплит-систему поставить неплохо бы в доме! Жарко – гребаная хрущоба, последний этаж, крыша нагревается, как сковорода, летом спать невозможно. Отвратительно. А может, кондиционер-оконник воткнуть? Да что я рассуждаю-то – все равно бабок нет. А почему не взял у женщин? А что я, мародер, что ли, какой-то, видно же, что небогаты и последний хрен без соли доедают, стремно брать у нищих. Были бы богатые – тех сам бог велел ободрать как липку, не последнее отдают. А эти… нет уж, я еще не опаскудился, чтобы так делать. Не голодаю.

Хлопнула входная дверь, в кухню влетела совершенно очумелая мать:

– Что это было-то? Ты объяснишь? Они мне тысячу рублей сунули! Я отбивалась как могла, а они все равно на шкаф сунули и ушли, тебе привет передавали! Ты что, правда их лечил?

– Мам, ну зачем деньги взяла? – Я слегка расстроился. – Ну да ладно: да, лечил. Я же тебе говорил, я вижу то, что никто не видит. И могу лечить людей от порчи. Веришь ли ты со своими дурацкими докторами или не веришь, но это так. Давай-ка лучше сооруди мне яичницу на копченом сале, жрать хочу, аж пищит все…

Я не ожидал такого эффекта. Длинные языки бабулек разнесли весть обо мне по всем уголкам нашего района и даже нашего города (а может, и дальше!). Возле двери нашей квартиры стояла очередь – люди с изможденными лицами, настойчиво и упорно дожидающиеся того момента, когда они смогут попасть ко мне на прием.

Вначале меня это радовало – ну как же, я помогаю людям! Мной были уничтожены сотни, тысячи «слизней», спасено множество людей – но чего это мне стоило! Нет, быть неким мессией, великим лекарем не только удовольствие и радость, это огромное напряжение и сплошной негатив.

Как сейчас помню – ко мне пришла молодая семья, которая принесла ребенка лет двух. Ребенок, судя по всему, родился с какими-то нарушениями – то ли генетическими, то ли родовые травмы, но отец и мать не сомневались, что он отстает в развитии и уже сейчас ясно, что будет идиотом только потому, что на него наслали проклятие.