Мужчина резко схватил меня за талию и толкнул на кровать. Я плюхнулась на бок и быстро и старательно легла на спину. Пока я укладывалась альриец молча наблюдал, возвышаясь надо мной, как могучая гора. А затем уперся руками о кровать и лег сверху. В его глазах не было и намека на нежность или желание и только мужской орган, упершись мне в районе ног говорил о том, что мужчина возбужден. Хотя откуда мне знать, как нежность выглядит в чужих глазах?
И все же я чувствовала, что нежности в альрийце нет и впервые за все «время знакомства» я испытала страх. Наверное, только сейчас я по-настоящему осознала, что я делаю. И что будет дальше! С какой-то отчаянной убежденностью я поняла, что простыми разговорами и минутным действом альриец не ограничится…
Мужчина одним движением стянул мои трусики, рассматривая меня нагую. Я инстинктивно сжалась, прикрывая от мужского взгляда грудь.
— Я все уже видел, ты не забыла? — произнес спокойно и снова нахально. А потом аккуратно развел мои руки, разглядывая меня с медлительным наслаждением. — Ты слишком напряжена, дорогая. Это напоминает насилие, — произнес насмехаясь альриец и провел кончиками пальцев под грудью, медленно и спокойно.
— Нет. Насилия нет. Я на все согласна, — выдохнула тихо, сжимаясь еще сильнее.
— На все говоришь? А ночка перестает быть томной, — усмехаясь произнес альриец и резко перевернул меня на живот. И выдохнул в тишину:
— Что это?
Его голос изменился. В нем больше не было насмешки. А я от расстройства ткнулась носом в кровать.
— Я задал вопрос! Что это? — тихо с шипящей интонацией произнес альриец.
— Шрамы, — выдохнула в тишину.
— Шрамы от ранения? Звезды, о чем я? Ты же эльрийка!
— Эльрийцы не могут сражаться и получить шрамы? — зло переспросила я.
— Эльрийки, да еще и чистокровные — изнеженные барышни всю свою жизнь проживающие в райских чертогах! Они не способны очистить даже фрукт, чтобы съесть его, не то, чтобы сражаться!
— Ты прав. Эти шрамы — не шрамы битвы. Эти шрамы, как напоминание о райских чертогах, — усмехнулась я и столкнула его со своей спины, переворачиваясь на спину. А потом и просто села, поджимая под себя ноги. Страха больше не было, было желание взглянуть на альрийца. Хотелось увидеть отвращение в его глазах и смириться… Так легче! Легче смириться… с неизбежным.
Альриец молча меня разглядывал. А потом тихо произнес:
— Подобные шрамы оставляют эльрийские плети. На твоей белой спине около тридцати полностью заживших шрамов и парочка свежих. Ты еще в худшем положении чем я, да Альтарина?
Я промолчала и отвернулась. Только альриец не стал сидеть молча. Он притянул меня к себе и медленно погладил, спокойно проводя подушечкой пальца по едва зажившему шраму. Никогда не думала, что подобное прикосновение мне понравится.
— Шрамы от эльрийских плетей нельзя свести. И ты знала об этом, Альтарина, и все равно сопротивлялась. Я восхищен… — хрипло произнес альриец, а потом поднял голову и улыбнулся. От этой улыбки внутри разлилось мягкое удовольствие, а еще желание. Хотелось, чтобы альриец дотронулся до моего тела, хотелось, чтобы поцеловал…
— А ты мне нравишься, альриец. Я бы хотела испытать это с тобой, — произнесла тихо. А альриец ухмыльнулся и притянул меня к себе, мягко проводя языком по шее. Вроде бы и не целуя, но трогая языком, запоминая мой вкус. И эти странные, влажные прикосновения будили во мне желание.
Альриец молча продолжил меня целовать. Его горячее напряженное тело упиралось мне в живот, а его язык мощными толчками врывался в мой рот. Слова точно были лишними, но мне все равно хотелось… этих его слов.