Шелест походил по комнате, пол которой был застелен чистенькими домоткаными половиками, с сожалением посмотрел на прижавшуюся к мужу сестру.

– Нам бы сейчас очень не помешало захватить двух главных «героев» удара по Ялте: оператора американского дрона «Тритон», выдавшего целеуказания ракетчикам ВСУ на поражение Крыма, и командира дивизиона «Хаймерсов», накрывшего Ялту залпом из шести ракет.

– Их же сбили… – неуверенно сказала Снежана.

– Сбили все шесть, да только одна ракета всё-таки взорвалась над Приморским пляжем.

– Прекрати на нас нажимать! – рассердилась женщина. – Даже умения перескакивать из реала в реал не хватит, чтобы ликвидировать американского оператора.

– Я не сказал – ликвидировать, я сказал – захватить. А потом судить обоих открыто, в прямом эфире, с передачей на всех интернет-панелях, чтобы весь мир узнал, за что судят этих подонков.

Тарас покачал головой:

– Двоих мало, нужно судить и тех, кто отдал приказ американцу управлять пуском, и кто курировал, вплоть до генералов Пентагона и американского министра обороны.

– Это я размечтался, – признался Олег. – К сожалению, нельзя быть уверенным даже в самых бесспорных намерениях ликвидировать убийц с далеко идущими последствиями. Мы ошиблись, посчитав, что, если замочим Зе, война остановится. Американцы тут же поставили на его место такую же марионетку, и война продолжилась с ещё большими жертвами. Поэтому действительно надо быть очень осторожными в выборе воздействия на врага. Можно прикинуть…

– Прекрати! – повторила Снежана, сведя брови в линию. – Мы не отказываемся участвовать в спецоперациях, война не закончилась, но и бесконечно заставлять нас рисковать жизнью нельзя. Дай передохнуть немного.

– Ты сказала – мы?

– Я майор разведки, братец, а он мой муж, и мы воюем вместе.

Тарас с улыбкой прижал её к себе…

Тарас шевельнулся, и она очнулась от воспоминаний, прошептав:

– Спи, любимый, надышаться тобой не могу…

Следующее утро началось с небольшого происшествия.

Шелест пригласил пару в штаб фронтового ГРУ, расположенный в здании бывшего районного лесничества, для знакомства с командиром группы РОВ, и молодожёны решили прогуляться до него пешком через лес. От места жительства до штаба было всего два километра.

Жара началась уже с утра, поэтому по лесу идти было приятней, несмотря на попадавшиеся воронки от снарядов и сгоревшие деревья.

Через полкилометра наткнулись на кучу мусора, сваленную в овражек, на которой лежали разбитые детские игрушки, в том числе матрёшка величиной с локоть с расколотой головой. Снежана хотела спуститься туда и забрать игрушку, но Тарас отговорил.

– Что ты с ней будешь делать в гарнизоне?

– Возьму в качестве оберега, – нашлась жена.

– Засмеют. К тому же оберегом она не станет, раз у неё разбита голова.

– Жалко…

– Согласен, всё-таки это наш символ, даже интересно, как она сюда попала. Кстати, укропские псевдоисторики заявили, что матрёшку изобрёл в Японии некий мудрец Фукурума.

– Да ладно! – фыркнула Снежана.

– Доказательств, разумеется, никаких, Фукурума не существовал вообще, но ты же знаешь украинских пропагандонов и «учёных», для них главное – брякнуть, прокукарекать, а там хоть не рассветай.

– И кто на самом деле изобрёл матрёшку?

– Некто Василий Звёздочкин в тридцатые годы прошлого века, а символом России она стала в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году на Международном фестивале молодёжи и студентов.

– Откуда ты знаешь такие подробности?

– Отец был на фестивале, он и рассказал.

Обошли овражек и в его извилине обнаружили лужу гудрона, слитую в яму. На краю ямы виднелось оранжевое пятнышко. Подошли ближе, поняли, что пятнышком является попавший в гудрон зверёк с остреньким носиком, похожий на кошку. Его хвост и задние лапки утонули в чёрном месиве, а сил выбраться из липкой массы не хватило.