– Две луны надо лежать, – терпеливо поясняет Тутол, словно не расслышав его вопроса, и для убедительности тычет пальцем вверх. – Башка совсем заживет – можно работать выгонять. Они знают. – Он кивает в сторону бандитов. Те подтверждают слова шамана, дружно кивнув квадратными черепами.

– Выходит, ничего ему колоть-вводить не надо… И он гарантированно не умрет? – Курчавый, похоже, все еще сомневается. – Верно?

– Да все нормально, братан, че ты переживаешь! – досадливо восклицает старший бандит. – Мы обо всем в курсе – как и чего. Никто еще не помер – проверено неоднократно! Я тебе отвечаю – все будет тип-топ.

– Очень хорошо, – соглашается наконец курчавый и, смущенно крякнув, показывает пальцем на Тутола и его раба: – Давай… пристрелите этих.

– Не понял! – удивляется старший. – Ты че, в натуре – совсем? А дырки кто потом будет вертеть – ты?

– Шутит, – успокаивает его младший «шкаф». – Хорош прикалываться, рассчитайся с ним, и покатили. А то жрать уже охота.

Тутол улыбается. Гость набрался впечатлений и слегка переутомился от переживаний – эвон как нехорошо шутит. Надо забрать деньги и выпроводить его на свежий воздух, а то еще начнет буянить – такие случаи бывали.

– Они – свидетели. – Курчавый вновь тычет пальцем в сторону Тутола и Васьки. – А этот тип стоит такие бабки, – он переводит палец в сторону распростертого на топчане мужчины, – что вам и в самых смелых мечтах привидеться не могут. Получив их, мы уберем его, и все будет шито-крыто… А если его клан каким-то образом узнает, что с ним случилось на самом деле, всех нас будут очень долго распиливать на части. И не только нас… Кто поручится, что шаман не расскажет об этом случае, когда его начнут активно допрашивать умелые ребята? А в том, что они будут искать со всевозможным пристрастием, я ни капельки не сомневаюсь… Так что, ребята, делайте выводы.

Немного подумав, «шкафы» синхронно вытаскивают из плечевой кобуры пистолеты. Старший, нахмурясь, укоризненно пеняет «кашемировому»:

– А че ж ты раньше не сказал? Мы-то думали – обыкновенный лох, ну, фирмач там какой…

Тутол перестает улыбаться – бандиты медленно, как бы нехотя, поднимают стволы и целятся: старший в него, тот, что помладше, – в Ваську.

– Я никому не скажу, – бормочет шаман помертвевшими губами. – Клянусь всеми духами тайги – никому!

– Извини, дед, так получилось, – сокрушенно бормочет старший, взводя большим пальцем курок. – Ей-богу, вот так вот – не хотели… – Выстрелы получаются неожиданно громкими – пистолету положено стрелять гораздо тише. На глазах изумленного шамана бандитов отбрасывает назад – из огромных ран на груди хлещет кровь. Такие раны делает в теле большого зверя его «ремингтон», заряженный специальными патронами, на пулях которых Васька делает надфилем крестообразные надрезы. Только при чем здесь «ремингтон»?

– Хороший ствол, – замечает профессор, входя в хижину. Из ствола «ремингтона» в его руках струится легкий дымок. – Однако, дядька, я тебе жизнь спас… Давайте грузите зомби в снегоход и быстро собирайте шмотки – надо отсюда сваливать. А я пока с этим фруктом потолкую. – Он приближается к трясущемуся от страха курчавому и приставляет ствол к его лбу.

– Ну-ка, соколик, расскажи, что это за зверь такой и с чем его едят. – Профессор кивает на топчан, но, заметив, что Тутол застыл на месте в нерешительности, недовольно понукает его: – Я тебе что сказал, старый пердун? Хочешь еще немного пожить – собирайся, поедешь со мной. Я тебя спрячу и в обиду не дам. А ежели останешься – на тебя уже завтра красноярская братва охотиться будет. Ферштейн?