З.П. Кузнецова уточняет, что эти надписи появились на улице Калинина и в Промышленном переулке не только на каменных, но и на деревянных домах (обшитых тесом).

Такую надпись все еще можно – если вглядеться – прочесть метрах в двухстах от входа в парк «Екатерингофский» – на фасаде давно нежилого, ветхого и разваливающегося одноэтажного позапрошлого века каменного дома № 6 по улице Калинина [275].

Предупреждение «Граждане…» было нанесено на дом № 9 по Нарвскому проспекту.

Когда начинался обстрел района, наблюдатели на вышках сообщали, какой примерно квартал (улица) подверглись артобстрелу. Бойцы МПВО выходили в закрепленные за ними дозоры по заранее установленным секторам. Группа дозорных состояла обычно из 10–13 человек (по своим штатным должностям это телефонисты, вышковые или наземные наблюдатели и др.).

По воспоминаниям бойцов 330-го батальона МПВО Ленинского района Л.П. Михайловой и Л.Н. Румянцевой (февраль 1944 г.)[276], каждый, выходя в дозор, брал с собой противогаз, «сумку химразведки», каску, индивидуальный медпакет и ветромер. Дойдя (под обстрелом!) до места попадания снарядов или бомб, дозорные сообщали в штаб батальона, какие конкретно объекты получили повреждения, их характер и какая необходима помощь. До прибытия бойцов пожарной и медико-санитарной рот дозорные оказывали пострадавшим первую медицинскую помощь, разбирали завалы, гасили зажигательные бомбы.

На фасаде дома № 6 по улице Калинина. Фото автора, 2015 г.

Из воспоминаний медсестры Нестеровой (в документе ее инициалы не указаны; время, о котором идет речь, – осень 1941 г.):

«Это был первый выезд. Сигнал В.Т. собрал всех внизу в коридоре. Был слышен уже гул самолетов, затем удары и сотрясение здания от сброшенных бомб. Телефонные звонки из Штаба, надо выезжать.

И вот командир Земский, я, медсестра Бедарф и бойцы: Борисов, Богданов, Алексеев и Виноградов направлены на Сутугинуул., 1/3. Было темно. Над головой гудели фашистские самолеты. Остановились у дома 24 по Нарвскому пр. Шли пешком. Под ногами хрустели разбитые стекла, обвалившаяся штукатурка, висели порванные провода.

Спокойно и четко командовал и руководил командир Земский, самоотверженно работали бойцы, шли в разрушенный дом по полуразвалившейся лестнице на стоны и крики пострадавших. Я оказывала помощь мужчине с ранением в голову – тяжелое состояние, все время просачивалась кровь через повязку.

Были и другие пострадавшие, еще мужчина с ранением осколком в живот, женщина с переломом ног.

Помогала работать группа самозащиты дома 24, куда сносили пострадавших и откуда их направляли в больницу»[277].

«Каждый артналет после себя оставлял жертвы и требовал констатировать смерть…», – вспоминал помощник начальника штаба 13-го батальона МПВО по оперативной части Полицинский об осени 1941 г. Для этого врач 13-го участка МПВО Е.А. Васильева или военфельдшер Н.Л. Кривицкая совершали обход всего участка (Ленинский район).[278]

12 ноября 1941 г. Кировский райисполком в рамках вопроса «О мероприятиях по защите населения от арт. обстрела» решил «просить» Трамвайно-троллейбусное управление «перенести трамвайную и троллейбусную остановки с площади Стачек на проспект им. Газа»[279].

«Наконец бомбежки коснулись и нас. Первое время мы спускались в бомбоубежище, оборудованное в подвале нашего дома[280], но потом, когда узнали, что если в дом попадает бомба, то подвал заливает водой и нечистотами, стали просто спускаться к нашей знакомой на первом этаже. Позднее, когда нам надоели ее причитания при каждом близком взрыве: „Ой, это в наш дом“, мы ограничивались тем, что просто во время бомбежек перебирались в коридор за большую печку, справедливо считая, что если бомба упадет рядом с домом, выбитые рамы и стекла нам не повредят, а если бомба, пробив пять этажей, взорвется в подвале, у нас ещё есть шанс выжить