Или «дело» передавали «медленно», а тут началась война, или у прокурора возникли, возможно, сомнения по существу вопроса, но Николай Васильевич Кожевников продолжал работать и в годы блокады. Он являлся председателем «чрезвычайной комиссии по выявлению убытков, потерь и разрушений от военных действий» на «Советской звезде».

Занялись Бумажным каналом. Причина крылась в следующем.

Одним из правительственных решений было строительство в Ленинграде Кировской ТЭЦ. По проекту, Бумажному каналу уготовано было «служить трассой водоснабжения» новой электростанции. Старший инженер будущего сооружения осмотрела канал и свои впечатления изложила 12 июня 1941 г. на заседании райисполкома. Участники заседания были поражены: «…состояние Бумажного канала, вследствие накопившейся в нем за многие годы грязи и нечистот, является угрожаемым для здоровья трудящихся, проживающих в прилегающих к каналу домах…». По сему Исполком предложил строителям ТЭЦ в двухнедельный срок «произвести очистку берегов Бумажного канала от строительного мусора, щебня и грязи, оставшихся после сноса строений». И примерно к концу лета 1941 г. приступить к работам по расширению Бумажного канала[78].

Два миллиона рублей (на миллион больше, чем в 1940 г.) выделял Ленинский райисполком на «ремонт домов памятников старины»[79]. «Важнейших объектов капремонта жилфонда на 1941 г…» было двенадцать. В частности, планировалось восстановление трех квартир в «доме Державина» на Фонтанке; «общестроительные работы» по дому № 27 и проведение центрального отопления в дом № 24 по Нарвскому проспекту. Больше всего средств – 300 тыс. руб. – было предусмотрено на «общестроительные работы – восстановление шести квартир в б. даче Сутугина», по адресу Бумажная улица, 20[80].

Летом 1941 г. планировала вернуться в Ленинград после пятилетней куйбышевской ссылки Вера Александровна Сутугина. Дочь статского советника А.П. Сутугина (18671941), многие годы работавшего в Санкт-Петербургском университете и десять лет преподававшего в 1-й классической гимназии, члена Русских антропологического и географического обществ. О Сутугиных, чьим именем была названа улица и продолжает именоваться мост, я подробно рассказал в предыдущей своей книге, «Екатерингоф», доведя повествование до 1917 г.

Выпускница столичных Высших женских (Бестужевских) курсов и Императорского Археологического института В.А. Сутугина ушла добровольцем на Первую мировую, служила медсестрой в санитарном поезде. С 1918 г. и на протяжении шести лет была секретарем Коллегии экспертов издательства «Всемирная литература», личным секретарем заведующего издательством и некоторое время – М. Горького. У Веры Александровны сложились доверительные отношения с А. Ахматовой, Ф. Сологубом, Н. Тихоновым, К. Чуковским, сохранившиеся на десятилетия. Корней Иванович позднее писал Сутугиной, что все «всемирные литераторы» с глубочайшим почтением относились к ее энциклопедическим знаниям, ее «своеобразную духовную личность» любили и Е. Замятин, и М. Лозинский, и академик С.Ф. Ольденбург[81]. Работала в редколлегиях журналов «Восток» и «Современный Запад». В 1931 г. после нескольких месяцев тюремного заключения была – в первый раз – выслана в Ярославскую область. Вернулась Вера Александровна в Ленинград спустя 26 лет.

В конце апреля 1941 г. Управление наркомата государственной безопасности (НКГБ) по Ленинградской области и городу Ленинграду расследовало факт «рассылки управхозами Ленинского района г. Ленинграда приказа РЖУ[82]