– Не обольщайся, – хмыкнул Хантик. – Слышал, что брат вождя кричал? Если Файк, конечно, правильно перевел. Ну так вроде и Ройнаг немного по-ордынскому разумеет? В орду механика приглашал. Думаю, что насчет базы – ерунда. За Пустым орда шла. Он ведь, помнится, некогда посланников их подрубил? Ну и Поселок заодно подгребла под себя.

– А ты хотел, чтобы я кланялся им? – бросил через плечо механик.

– Уж не знаю, – проворчал Хантик, – а вот тому, что ни деток, ни жены не имею, радуюсь.

– Что же делать-то? – встревожился Рашпик. – Орда ведь тогда за Пустым и в Морось пойдет. Может, нам разбежаться?

– Может быть, – отозвался механик. – Увидим. Впрочем, особо нетерпеливые могут разбегаться уже теперь.

– Погожу пока, – решил Рашпик. – Будет догонять – тогда и поговорим.

– Не догонит, – уверенно заявил Ройнаг. – Что там их лошади? Они еще на первой пленке завязнут. Я уж не говорю, что там дальше в Мороси на этот случай имеется. Опять же с нами Хантик с истуканом.

– На себя больше надейся, – заскрипел трактирщик. – Мы все дети одного бога. Не рассчитывай, что отец возьмет сторону одного из сыновей, если один будет убивать другого.

– А мне кажется, что бог уже взял сторону ордынцев, – вздохнул Рашпик.

– А мне кажется, что сторону светлых, – поморщился Сишек.

– Если возле дома трава в рост? – вдруг подал голос отшельник. – Если куры мертвы, собаки ушли в лес, кошаки не сидят на крыльце? Если крыша рухнула, не говорю уж вовсе сгорела, – что скажем о хозяине дома?

– О хозяине? – удивленно пожал плечами Ройнаг. – Нет в доме хозяина. Помер, ушел.

– Или пьян, – толкнул локтем Сишека Рашпик.

– Вот посмотри вокруг, – отшельник покосился в окно, за которым тянулся чахлый перелесок, – вспомни, что стало с Поселком, и ответь сам себе: есть бог на этой земле или нет его?

– Ерунду мелешь, старик, – обнажил в усмешке желтоватые зубы Хантик. – Люди – не трава и не куры, и бог – не скотник. Он тебя потом спросит, а покуда забавляйся.

– Потом и поговорим, – вновь прикрыл глаза отшельник и пробормотал чуть слышно: – А пока я, так и быть, позабавлюсь.

Филя не мог отвести от старика глаз. Что-то переменилось в нем после того долгого разговора с Пустым. Перестал отшельник прятаться под капюшоном, перестал то и дело кривить губы в усмешке – и одновременно с этим наполнил самого себя каким-то напряжением.

– Внимание! – Пустой остановил вездеход у серого валуна, который едва выглядывал из-под кудрей мха. – Запоминаем правило, которое, надеюсь, поможет нам выжить. Пока мы в машине, слушаем меня или старшего, если я отошел. Но в любом случае кто-то – я, Филипп или Коркин – должен оставаться за управлением машины. Нет меня – Филипп. Нету Филиппа – Коркин. Если уж и Коркина нет – тогда Хантик. Правило второе – двери в машине всегда закрыты. Надо войти-выйти – старший открывает дверь и тут же ее закрывает. Если погрузка-выгрузка – один сразу перебирается на крышу машины и смотрит по сторонам. Оружия из рук не выпускать. Понятно?

– Понятно, – буркнул Хантик, – а если по нужде отойти надо?

– Все так же, – ответил Пустой. – Филипп, действуй.

Пустой открыл левую дверь и выпрыгнул из машины.

– Ройнаг! – тут же заорал Филя, открывая заднюю дверь. – Наверх! У остальных есть пара минут. Коркин. Зверь твой убежит – никто ждать его не будет!

– Не убежит, – забеспокоился Коркин. – Филя, с кем это разговаривает Пустой?

Филя обернулся и в самом деле заметил, что возле Пустого, который отошел к валуну, как из-под земли вырос невысокий, но крепкий широкоплечий человек. У него были крупные черты лица, разве только губы складывались в тонкую упрямую линию. На абсолютно лысой голове был повязан платок, на плече висело длинное причудливое ружье со сложными прицельными приспособлениями. На поясе поблескивал странный нож с зубчатой отсечкой напротив лезвия.