– Слушай, умник, – Дементьев раздраженно крякнул, – во-первых, ты опережаешь события. Накаркаешь – лично взгрею. Во-вторых, наши люди и ты сам две ночи просеивали город – признайся, встречали хоть что-то похожее?

– Молодежь под ногами путалась, – туманно выразился Макагон, – но мы искали, не зная кого, согласись, Михалыч. А если поиски примут адресный характер? С учетом того, что эти ублюдки способны менять свою внешность.

– Ладно, сядь и не отсвечивай. – Дементьев поморщился и ткнул пальцем в дальний угол. – Дай подумать.

– Черт, я опоздал… – констатировал непреложный факт молодой лейтенант Шура Лапчик, вторгаясь в отдел и косясь на часы.

– И что, штрафную тебе налить? – угрюмо покосился на него Дементьев. Хрюкнул Макагон в углу. Дементьев резко повернул голову – эти люди постоянно забывают, что хорошо смеется тот, у кого есть зубы.

– Было бы неплохо, товарищ капитан, – признался двадцатишестилетний парнишка с немного сморщенной кукольной физиономией и светлым пушком на подбородке, который решительно не желал сбривать. – Виноват, исправлюсь, спать хочу. – Он плюхнулся на стул и состроил страдальческую физиономию с налетом легкой придурковатости. – И на хрена я родился? Есть одна у опера мечта, товарищ капитан, – выспаться.

– Счастливчик, – вздохнул Макагон. – Так мало человеку нужно для счастья. Вот мои мечты, например, суммировать – на пару пожизненных потянут.

– Выходные прошли насмарку, – сурово констатировал Дементьев. – Отдохнуть не вышло, работа тоже стоит. По пятничным безобразиям мы не продвинулись ни на метр.

– Так выходные же, – вздохнул Лапчик. – Работать в выходные, товарищ капитан, так же глупо, как наводить порядок в гараже. Хоть из кожи вылези, а никуда не сдвинешься. Нет, нам, конечно, жаль, что с товарищем полковником и его людьми случилась эта неприятная история… И журналиста жалко, мир его пуху, земля ему прахом… – Шура задумался, все ли правильно сказал, покосился на Макагона, тот решительно замотал головой и приложил палец к губам, дескать, не доводи до начальственного гнева.

– Кстати, по пятничным безобразиям, – смело продолжал Шура. – Позволите кроху собственного мнения, товарищ капитан? Возможно, вы помните об одной нашумевшей истории с продолжением, случившейся около года назад. Тогда в подмосковном городе Качалове…

– Заткнись, а? – вспыхнул Дементьев. Шура замолчал, уставился на него с неподдельным испугом.

– М-да уж, – с ухмылкой констатировал из угла Макагон. – Дурная идея пришла в две головы одновременно.

«В три», – мрачно подумал Дементьев.

– Что у нас с убийством Ростовой? – проворчал он.

Шура чуть не поперхнулся. Жалобно уставился на шефа, сглотнул.

– А вы как будто не знаете, товарищ капитан. Дело ведут Дегтярь и Муртазин. Лично мы в этом кошмаре – сбоку припека. Результаты экспертизы пока не готовы, ищутся свидетели, восстанавливаются последние часы жизни покойной…

– И это все, что вы сделали за четыре дня?! – взвился Дементьев.

– Прошу прощения, Михалыч, ты несправедлив, – откашлявшись, пришел на помощь коллеге Макагон. – В этом деле много неясного и чувствуется почерк психически неуравновешенного человека. Явная мотивация не просматривается. Не хотелось бы каркать, но попахивает серийным маньяком. Мы можем, если нужно срочно закрыть дело, назначить стрелочника, а заодно закрыть еще пару «глухарей», но подумай сам – оно нам надо? Случится повторное злодеяние, и попадаем в некрасивую историю. Придется оправдываться и искать нового стрелочника. Как ни крути, Михалыч, а надо вылавливать натурального злодея. Случай жутковатый, не было у нас еще такого… – Макагон невольно передернул плечами, а Шура, погрузив голову в плечи, подтвердил: