Я сощурил глаза, сжал кулаки, а в голове мелькнули слова Антона про «суицид»…что, тварь, осознал последствия своих слов! Понял, что Парнагон мог и правда, лишить себя жизни?! Старика я не оправдываю, он сам влез в долги, это его вина… но давить лучшего друга, и говорить ему, что бы тот убил себя… о чём вообще тогда думал Антон?!

– И вот, я снова вернулся в нормальный мир. Видео–блогерство ушло на второй план, и сейчас, я просто хочу нормально жить. Антон устроил меня в свою компанию, и я не подведу его! Так же в психиатрической клинике я познакомился с одной очаровательной медсестрой… кажется, я влюбился!

Видео файл закончился. Я нажал тут же на второй. Если первый файл был отчётом для каких-то ведомственных структур, из–за психического состоянья Парнагона, то вот второе видео уже напротив, какое–то личное.

На картинке показался Парнагон уже с еле заметной сединой на висках, лицо слегка в морщинах… у него белоснежная, счастливая улыбка. Он находиться в каком-то офисе, за его спиной мелькают люди в белых халатах, как у врачей.

– Это видео я записываю для себя самого… личный архив, который я буду пересматривать со своими детьми, – он поставил на стол серебряную и золотую кнопку «ютуба».

Я поставил видео на паузу, присмотрелся к кнопкам, и увидел название канала… «Кондор»! На секунду потерял дар речи, но быстро пришёл в себя. Это информация мне никак не поможет… просто я удивился такому невероятному совпадению.

Нажал на плей.

– Мой канал перешёл отметку в 1.000.000 подписчиков, а видео теперь набирают по два, а то и три, миллиона. Я так счастлив! Даже и не вериться, что пять лет назад… – он замолчал, вспомнив, что это видео архив для его детей, – Не важно! Я просто хочу сказать – нельзя никогда сдаваться. Любая мечта – осуществима! Как бы тяжело тебе не было! Как бы не был тернист твой путь, не останавливайся! Меняй углы, но продолжай двигаться!

Со стороны раздался женский голос:

– Артём Владимирович, он снова к вам пришёл… простите, но ваш сын уж слишком гипер-активный.

– Ничего страшного, – пропал мужчина из кадра, – Спасибо, что посидели с ним. Я уже закончил совещание, так что забираю этого сорванца обратно!

Парнагон вновь сел за стол, только вот уже не один. На моём лице появилась улыбка, а глаза стали влажными. Он посадил на колени маленького мальчика лет четырёх, его голова еле выглядывает из-за стола… у него такие яркие чистые голубые глаза, что в них можно утонуть.

– Папа! Можно я поиг–л–аю с твоими кно–ф–ачками?!

– Конечно, – взял Парнагон золотую кнопку и отдал её мальчику, а тот начал ей играть, и представлять, что это инопланетный корабль, – Это мой сын, Тимофей. Сейчас этому сорванцу практически четыре года… я и подумать не мог, что дети – это такое счастье. Я место себе не нахожу… люблю его больше своей жизни, – он снова глянул в объектив камеры, – Я не сдался, и жизнь повернулся ко мне лицом. Я бы хотел записать видео побольше, но, к сожалению, мне пора идти… этого негодника нужно отвести в детский садик.

Видео закончилась. У меня на душе так хорошо, что улыбка не сходит с моего лица. Посмотрю последнее видео в папке, и дальше начну изучать материал с «Джеком» и отчётами Парнагона, когда он стал «Гендиректором».

Как открылся видеоплеер… вся моя радость и улыбка на лице, вмиг испарились. Я ощутил холод, что медленно распространился по позвоночнику. Широко открыл глаза, и замер на месте.

На картинке Парнагон, только уже постарше, чем на втором видеоролике. На макушке уже отчётливо видно седину, дряблые руки покрыты бирюзовыми венами, на нём зелёный потёртый плащ, на морщинистом лице порезы и ссадины. Глаза… его карие глаза отражают то, что внутри его души… он словно ходячий живой труп.