Мерзкие. Прав Белаал: какие же эти люди мерзкие.

Но что уж, я не гордый. Просто немного мстительный. Да и вообще, наверное, я благодарить его должен, что он оставил мне так много лазеек: после того, что случилось с Аймом, приятно осознавать свою полную власть над контрагентом-идиотом.

Умирать так-то не хочется.

А значит, время для шоу!

Сначала, как водится, затрепетали свечи. Потом замигало электричество — вечно они меня тащат в места с убогими лампочками под потолком и паршивой проводкой… Потом по комнате разнёсся смех. И наконец тени в центре пентаграммы уплотнились, вырисовывая зубастого и очень милого меня в идеально скроенном деловом костюме. Горящие жёлтым глаза и очерчивающий на полу фигуры хвост прилагались.

Чувак по другую сторону пентаграммы оказался… ну, типичным человеческим величием. То есть, потным мерзким человечком средних лет, лысеющим, дрожащим и жалким даже на вид. Его страх пах неприятно… но ладно, он хотя бы не обосрался. Спасибо за милые малости, так сказать.

А так это частенько случается при первой встрече с нашей клиентурой. Издержки работы, знаете ли.

Я терпеливо ждал, пока человек придет в себя достаточно для разговора. Хотелось добавить ещё спецэффектов, но сердце у парня было не очень, покоцанное безвылазным сидением в офисе, попиванием кофейка и поеданием некачественной жратвы (ага, мой человеческий “брат по разуму” — только в задницу таких братьев).

Ему так или иначе жить осталось годиков эдак двадцать, при самых хороших раскладах — но, вытвори я чего-то эдакого, у человека были бы все шансы сдохнуть от инфаркта прямо сейчас. И — неа, это не входило в мои планы. Беса там я стану рисковать гонораром за эту работу! Да, уже видно, что качество материала так себе, и премию за это убожество мне не дадут. Но тем не менее, потенциал у заказа всё равно есть. Вот такие вот мелкие, потные “величия” на самом деле несут в мир так много грязной, но всё ещё пригодной для употребления тёмной энергии, что хватает на поддержку парочки Бездн.

И да, пока контрагент жив и несёт в мир своё дерьмо, с каждой такой сделки мне всё ещё капает неплохой процент.

Так что я дождался, пока сердце человека не начнёт биться в более ровном ритме, и промурлыкал:

— Ну что же, ты добился своего. Я здесь. Так расскажи же мне, зачем ты звал меня.

Голос всегда был моей гордостью. И одной из самых сильных сторон, если честно.

Он звучал в будуарах и переговорных комнатах, вливался ядом в уши королей, президентов и министров, шептал из темноты тайны, открывал сокровищницы и выманивал драгоценности… У смертных мало шансов ему сопротивляться. Они боятся его, но они идут на него, как крысы на звуки той самой чёрной дудочки, на которой я некогда так любил играть…

И едва ли этот конкретный смертный мог действительно стать исключением.

Его страх не прошёл, но свернулся в глубине души, как змея. Однажды, на пороге смерти, когда почернеют зеркала, когда шёпот будет раздаваться из каждого угла, а всё, что важно, окажется сожжено до пепла…

Впрочем, как уже было сказано, до этого времени ещё лет двадцать.

Пока что для этого страха не время. Время для алчности, и похоти, и тщеславия.

Время для нас.

И я видел, я чуял, как это разгорается в глубине его сущности, вспыхивает, как пламя. Прошли страх и шок, и их заменило осознание. Я чётко видел момент, когда клиент понял: в его руках теперь огромная сила.

И в какой-то степени так оно и было… Но только в какой-то степени.

— Ну? — напомнил я вкрадчиво. — Я не могу стоять здесь весь день. У тебя есть желание, человек? Ты звал достаточно громко, чтобы быть услышанным. Говори же теперь.