Изольда неспешно переставляла лапы по зеленому полю, приминая ромашки и прочую красоту летнего луга, – в этот раз здесь сезон лето-лето, наверное, перекликается с временами года в обычном мире. Мы приближались к ограде высшего учебного заведения для котов и летописцев. Посуда уже не звенит, лишь глухо постукивает друг о друга крепкими бамбуковыми боками. Все бьющееся я заменила – после битвы чудом уцелел только старый глиняный кувшин с маковым молоком для последней трапезы да пара кружек, остальное вымела за порог в виде осколков. Гости в тот день ели и пили из сильно побитой посуды, но, что характерно, промолчали.

Я привыкла к качке в избе, как будто всю жизнь только так и передвигалась, окончательно свыклась со своим необычным зрением, даже в родном мире чувствую себя без него немного странно. Тем не менее совершенно не уверена, что ворота Академии перед победившей врагов Ягой вот так запросто откроются.

Дворцовый комплекс за оградой и обширным парком впечатлял. В прошлый раз мы здесь были, скажем так, нелегально, а компаньон вообще вынес на себе собственность Академии. Супчика мы сейчас с собой не взяли, оставили в Убежище. Он там носится и пищит от возмущения. Даже с его скудным словарным запасом мы в красках поняли, что он думает об Академии вообще и о возможности снова там появиться – в частности. Маленький да удаленький наш крылатый боец. Изумруд тоже отказался, так что греет бока на травке под солнышком. В моем Убежище хорошая погода.

– Друг мой, ты возвращаешься в родные пенаты. Как себя чувствуешь? – покосилась я на кота.

– Прекрасно себяу чувствую, хозяуйка! – Кот возбужденно бил по металлическим бокам толстым хвостом. Вырядился в доспехи, как на парад, со словами: «Что я, зряу помирал?» И меня подбивал, но я не хочу. Пафос какой-то невыносимый. Мне нечего доказывать в этих стенах, я за помощью пришла, а не с официальным визитом, и одета буднично: джинсы, ботинки и футболка с черепом, моя любимая. Думаю заказать рисунок с рогатыми черепами – правдивее будет. А Исчадие пусть хвастается, это его право, да и есть чем, на самом-то деле.

– Ждешь не дождешься всем показать, как ты хорош и как сильны твои лапищи? – я почесала его между ушами.

Удивительное дело – татуировки изменялись пропорционально любой его форме. На одном ухе молния, на другом – метла, такие четкие, прорисованные.

– Конечно! Яу теперь лучший выпускник, пусть знают, кого выучили. Шлем мне надень.

– Слушаюсь, ваше котейшество, – поклонилась и нахлобучила ему защиту по самые усы.

Изольда остановилась перед большими, почти вровень с избой, стальными воротами. На мой взгляд, они выбиваются из общей картины, где фигурные столбы, облицованные желтым декоративным кирпичом, и металлические звенья решетки из кованого железа с крупным растительным орнаментом. Ну, хозяин – барин. Перед путешествием немного поговорила с Бальтазаром про Академию, он рассказал, что снаружи оно – как главное здание версальского комплекса, а внутри практически ничем его не напоминает, только зеркальная галерея точь-в-точь. Поверила коту на слово, поскольку во Франции не бывала, только на картинках в сети рассматривала эту красоту. Однажды буду в толпе туристов и с фотоаппаратом, тогда и сравню.

Высокие ели за забором зашатались – это лешие-охранники прибыли к воротам. Здоровые, больше моих подручных. Интересно, эти тоже мне подчиняются?

– Даже не думай, хозяуйка, – прочел мои мысли кот. – Это не твои ручные егеря, хотя яу знаю, чем их можно подкупить.