Все тело наливается тяжестью, пока я спешу убежать от того кошмара, который ждал меня за дверью в кабинет Роди. Конечности будто наливаются свинцом, а лицо горит.

Душащие слезы щиплют глаза, и я даже не пытаюсь смахнуть их. Смотрю на мир через влажную пелену.

Я уже не понимаю, что происходит вокруг. И даже не знаю, как добралась до дома. Просто бежала без оглядки, делая все на автомате, и в голове маршрут совсем не сохранился.

Сердце все так же бешено долбится в груди, и воздуха не хватает. А потом меня рвет, потому что тошнота становится невыносимой. Я не могу поверить… Просто не могу…

Пока сижу рядом с унитазом, пытаясь прийти в себя, соображаю, что нахожусь в ЕГО квартире. Он снял ее для меня. Он придет сюда вечером, когда наиграется в кабинете.

Меня снова рвет, но я совершаю усилие над собой, чтобы умыться и высушить слезы. Нужно убираться. Я должна уехать отсюда, потому что не хочу больше видеть этого человека.

Мир расползается на части, и это ЕГО вина. А то, что я беременна от мужчины, которому не нужна – моя. Моя и только.

И я даже вещи не собираю, ведь тут нет ничего из того, что я купила сама. Беру только сумочку с документами и деньгами. Мне больше ничего ненужно от него. От человека, который, похоже, никогда меня не любил.

2. Глава 2

Валерия

4,5 года спустя

– Ты не обязана этого делать, Лер! – в сотый раз за сегодня говорит Инга, помогая мне складывать вещи.

– Нет, обязана! – возражаю ей уже в который раз.

Да, быть может, я поступаю неверно, но жизнь меня совсем не жалует. Я много чего повидала еще с детства. Пройти детский дом с самого рождения – это уже отпечаток на всю жизнь.

Мать отказалась от меня сразу же, как только родила. Я была ей не нужна. Но, по крайней мере, мама была со мной честной, а не играла в любовь, чтобы потом растоптать мои чувства подошвами ботинок.

– Ты продаешь себя, разве не понимаешь?! – подруга пускает в ход тяжелую артиллерию.

Я осознаю, что Инга хочет как лучше, но она не знает всего, что я пережила, когда Родион изменил мне. Да, подруга все время была рядом, но переживать самой и сочувствовать ближнему – это совсем разные вещи.

Поворачиваюсь к ней, откладывая в сторону одежду, которую держала в руках.

– Я понимаю, – совершенно искреннее признаюсь. – Но так будет лучше. Юрий – отличный вариант, и он будет спонсировать наш детский дом. Я помогу не только своим детям, но и тем, которые как мы с тобой когда-то, остались в этом мире совсем одни.

– Отличный вариант?! – усмехается Инга. – Ты ведь его совсем не знаешь! Сколько он тут? Неделю? И все ваше общение сводилось к тому, что ты обслуживала его в кафе. Этого недостаточно, чтобы понять, какой он человек. И даже не говори мне, что не согласна! Не смей даже заикаться об этом! – девушка вскакивает со своего места и подходит к окну.

Я закусываю губу, потому что и правда не знаю, что ей ответить. Мне страшно. Очень страшно. Но оставаться прежней моя жизнь уже не может.

– Да, ты права! – все же признаюсь, и мой голос чуть срывается. – Но какие у меня варианты здесь? Хозяин кафе грозится уволить, потому что мальчики часто болеют, и на работе я появляюсь редко. На что мне тогда жить? На пособия? Ты ведь знаешь, что это копейки.

– А как другие живут, Лер? – Инга поворачивает и смотрит на меня пристально. – Думаешь, у остальных нет проблем, и дети не болеют?

– Я уже все решила, – стараюсь быть уверенной, чтобы подруга не почуяла сомнений в моем голосе. Мне не хочется заставлять ее переживать лишний раз.

– Почему не найти себе нормального парня, Лер? Не влюбиться? Почему нужно уезжать в Москву с мужиком, которого ты никогда не полюбишь? Он ведь будет просто платить тебе за… – Инга не договаривает, поджимая губы.