Правильно, езжайте по своим делам, ничего страшного.

Достала из сумки кошелек, из него купюру. Зажала в руке и помахала ей, привлекая внимание.

Ну остановитесь. Хоть кто-нибудь.

Погода для прогулок так себе. Весна, и все тает. Асфальт сухой, но здесь, где дорога граничит с полями - еще лежат сугробы.

И я промочила сапоги.

Мокро.

Мокро и гадко.

Скоро вечер.

И будет темно. А я стою черте где на трассе.

И никто не останавливается.

В кармане тренькнул телефон.

– Ну что еще? - ответила в трубку и помахала бумажкой, призывая попутку.

– В кого ты у меня такая дура? - вздохнула на том конце мама, и вложила в этот вздох всю вселенскую скорбь. - Вернуться за тобой?

– Не нужно.

– Ульяна, это глупо.

– Глупо - это с нашим соседом крутить шуры-муры. Букетики от него принимать. И серьги. И делать вид при этом. Мол, просто дружба.

– Я у тебя совета спрашивала, как мне с мужчинами отношения строить? - из ее голоса раздражение рвется, она не говорит, а лает. - Ясно все. Сама доберешься.

И я представила, как она в гневе швыряет телефон в пассажирское кресло.

Ну вот и чем я виновата?

Мне в глаза подруге смотреть стыдно, после того, как ее отец с конфетами и букетами у нас на крыльце пасется.

А мама его домой приглашает, чай с ним распивает и смеется.

По-соседски.

Поселок у нас элитный. И небольшой. Коттеджей на тридцать, примерно. И если дальше так продолжаться будет - каждая собака мотив сей любви прогавкает.

Почему никто не останавливается?

В раздражении крутанулась вокруг оси, и едва не вылетела на дорогу, упала.

И рядом тут же с визгом затормозила авто. В воздух поднялись льдинки талого снега и щедро осыпали меня - и темные колготки, и сапоги.

Но возмущаться не стала, потому, что…

Вау.

Машина двухдверная, серебристая, красивая, как с картинки. И в темном стекле отражаюсь я - растрепанная, в пыли, в зеленой кожаной куртке и черном платье.

Хм.

Поднялась и с сомнением посмотрела на деньги зажатые в руке, снова на машину - кто бы ни был там, за рулем - вряд ли он нуждается в моей тысяче.

Этой суммы даже на мойку такой красавицы не хватит.

Мимо несутся цветные пятнышки автомобилей. И ветер свистит, швыряет волосы мне в лицо. А серебристая спортивная иномарка стоит рядом, в паре шагов, и у меня потеют ладошки.

– Привет, - позвала.

И тишина.

Приехали.

Кажется, меня рассматривают. Пристально, оценивают, тот человек, который спрятался в салоне за темными стеклами - он смотрит, чувствую.

Стою вся в мурашках.

Едва различаю силуэт за рулем. И он не двигается.

– Привет, - повторила нервно.

И снова ничего.

Боже мой.

Очень странно.

Решено, звоню маме. И пусть вернется за мной, и плевать, что мы поссорились и я выпрыгнула из авто прямо на трассе, ведь у меня четкая позиция. Касаемо ее поклонника.

Да, решила.

Но тут серебристая дверь, тихо вжикнув, плавно поднялась наверх. Из салона послышалась классическая музыка.

А за рулем парень. Русоволосый, астеничный, усталый. Аристократ - так называют подобных. Он слегка перегнулся через сиденье.

– Сколько.

Изогнула бровь.

Если это вопрос - то без интонации, не голос, а линялый свитер, так бесцветно. И при этом по спине пот ползет, словно я должна ответить, и от моего молчания судьба зависит сейчас.

– Тысяча, - махнула кулаком с зажатой купюрой. - А…

– Садись.

Он выпрямился, длинные пальцы легли на кожаную оплетку руля и указательный ударил пару раз, будто секунды отсчитывает.

Шоркнула по асфальту подошвой мокрых сапог, шмыгнула носом.

За полчаса, что я тут гуляю, так никто и не остановился. И скоро вечер. Похолодало.

Темнеет.

Но…

Светлая спортивная иномарка и черный кожаный салон. Водитель в синих зеркальных очках и голубой рубашке с закатанными рукавами. Рядом в кресле лежит ноутбук.