Так бы и сидела, сложенная в три погибели, но Марат, подойдя к окну и устремив взгляд на улицу, дал мне возможность смахнуть со щёк слёзы и выпрямиться.

— Первое – ты никуда не переезжаешь, — демонстрируя свою спину, ошарашил мужчина. — Ты вдова моего брата и должна сидеть дома, скорбеть, а не таскаться по непонятным местам, как бродяжка. Второе – выброси из головы бредовую идею о ресторане. Своё дело открывают, чтобы оно кормило, а о тебе есть кому позаботиться. Третье – забудь, что в мире существуют мужчины, кроме моего брата, я не позволю оскорблять его память. Сразу предупреждаю, нарушишь хоть один пункт, особенно третий, – пожалеешь. Потом пеняй на себя.    

4. Глава 4

Демонстративно бы рассмеяться, а после, не стесняясь в выражениях, объяснить Марату, что он для меня – ноль без палки, ровно так же, как и его мнение и то, что он там хочет. Но только дураки не учатся на собственных ошибках. Незачем провоцировать человека, который физически, да и в эмоциональном плане, гораздо сильней, а то опять слезами умоюсь.  

— Марат, чтобы кому-то условия диктовать и приказывать, надо над этим человеком иметь рычаг давления, — ровно и спокойно произнесла я. — К счастью, я от тебя ничем не завишу, поэтому на все твои требования говорю: «Нет».

Со стороны окна послышался сдавленный смех. 

— Ты такая смелая потому, как ошибочно полагаешь, что квартира и солидная сумма денег у тебя уже в кармане. Анастасия – это не так. Стоит мне только пальцами щёлкнуть, и целая свора юристов возьмётся оспаривать твоё право.       

— Ты просто блефуешь, — возразила я. — Договор есть договор. По закону…

Резко умолкла, на этот раз Воронцов рассмеялся не сдерживаясь.

— Настя, не делай вид, что тебе пять лет. На какой закон ты собралась сослаться? Закон, как и тысячу лет назад, всегда один. Кто сильнее, тот и прав. В данном случае - за кем стоят деньги и власть, тот и выиграет, то есть я. У тебя нет средств судиться со мной. Да моим юристам даже не особо напрягаться придётся, они могут просто бесконечно откладывать процесс, это тебя финансово выпотрошит, и ты отступишь.

То, что Воронцов вполне способен устроить мне такую кузькину мать, не сомневаюсь, но помыкать всё равно собой не позволю. Хватит уже, надоела роль жертвы.

— Да и подавись, — отреклась я от наследства, чем, видимо, удивила Марата. Мужчина даже соизволил развернуться ко мне лицом.

— И на что ты собралась жить? — прищурился Воронцов и ох как нехорошо прищурился.

— Как это на что? А на что остальные люди живут? На работу устроюсь. Борщи стану варить – это же я умею. Не переживай, не пропаду.

 — То есть, вдова Воронцова после нескольких дней смерти мужа пойдёт к кому-то на работу проситься! Ты хочешь меня опозорить? — Марат отлип от подоконника и двинулся в направлении меня.  Насколько это возможно, вжалась в диван и очень надеюсь, что я когда-нибудь выберусь из этой комнаты и не в качестве женского трупа со сломанной шеей. 

 — Причём здесь ты и какой-то мнимый позор? — вскинув высоко подбородок, собрала всю отвагу, чтобы посмотреть Марату в глаза, что теперь стоит напротив. — Мне нужно себя обеспечивать. Воровать я не умею, значит, работать пойду. И на это ты точно уже никак не повлияешь, хоть две своры адвокатов подключай, хоть три.

Как это ни странно, но на лице Воронцова вновь заиграла улыбка, и она ничего хорошего не предвещала.

— Марат, ты разыграл козырь – наследство Руслана, и проиграл. Признай это, — сказала я, когда мужчина присел на диван возле меня, да ещё и руку на спинку закинул, чуть выше моего плеча.